Книги автора: Андрей Иванович Макаров

Параметры идеальной речи – это те характеристики, параметры реальности, которые необходимо учесть при подготовки планирования речи. Главный секрет, секрет который всем известен, состоит в том, что речь нужно готовить. Это 50% дела, если у вас есть намерение и потом его реализация.

Серьезное оружие для идентификации манипуляции и защиты от неё – это анализ. Такой научный, философский подход к вопросу строится на принципе Декарта: «Дели объект на столько частей, на сколько это возможно». И только тогда, когда мы видим элементарные единицы и соединения между ними – только тогда мы понимаем, как работает эта машина. Разделить приёмы манипуляции, раздробить их на составляющие – значит уметь их выявлять и защищать себя от скрытого, вредоносного речевого воздействия.

Литература во многом – это техника, а строительный материал писатель берет из опыта, который он пережил, пусть даже из фантазии. Это всё погружается в стратегическую память. Строительный материал для «Ста лет одиночества» Маркеса – это городок писателя, деревня по сути, в котором он провел своё детство у своего деда и бабки, которая и рассказывала ему мифологические истории. Миф – это не сказка, это документальное повествование о глубоком измерении мира, где залегает коллективная фантазия.

Концепцию Иллича нельзя назвать антипедагогикой, потому что это вообще не педагогика. Он отрицает саму концепцию ведения ребёнка как ученика. Школы приучают путать процесс и сущность – вот программное заявление Иллича. Для Ивана Иллича школа – это социальная техника модерна наряду с больницами и тюрьмами, порожденная технологией паноптизма, то есть тотального присутствия и контроля. Школа держит человека в стороне от жизни, пока не удостоверится, что он впишется в какое-нибудь учреждение. Вот, что пишет Иллич: «школа стала мировой религией модернизированного пролетариата и раздаёт пустые обещания спасения бедникам техногенной эры». Школа создаёт мифы, а высшее образование ещё больше погружено в них.

Диалог – это такой обмен репликами в результате которого возникает общее. Диалог может состояться только тогда, когда стороны равноправны и они могут менять друг друга. Я говорю вам, вы меняетесь и уже в этом измененном состоянии говорите мне, я меняюсь, в результате оба мира не будут теми же, но он будет общим. Но общим он будет в результате того, что мы пошли на риск изменения наших нестыкующихся миров. Вот это оказывается ценным для философов диалогизма. Ситуация, на которую не обращали внимание другие философские школы, что можно войти в такой режим равноправного разговора, при котором всё же наши миры пересекутся.

Для русской культуры особенно актуален реализм потому, что склонность к мечтательности уносит русского человека в сказочные миры, и как следствие наш внешний мир часто остается неустроенным. Арсений Тарковский – одни из тех поэтов, кто ясно осознает свою двумирность. Его поэзия реализма выстраивает мосты между внешним и внутренним мирами человека с помощью активного мышления, через формулирование вопросов и ответов.

Формы живут по какому-то закону самозарождения, который нам неясен, и в общем-то Дали не собирается его выяснять: композиция перетекает из одного в другое. Задача Сальвадора Дали и сюрреалистов – показать то, что раньше не было показано, но не противоречить здравому смыслу.

Темы секса и любви как двух противоположностей, тема одиночества и оставленности, власти и войны раскрывается лектором во взаимодействии с публикой.. Вводятся концепты любви философов Августина, Ойген Розеншток-хюсси, Мартина Бубера. Одна из цитат Маркеса о любви звучит парадоксально и, в тоже время, почти очевидно: «Секс – это утешение для тех, кто больше не может любить». После идеи преодоления одиночества через секс, Маркес рассматривает возможность преодолеть одиночество индивида через его единение и установление социальной справедливости со своим родом, через ведение войны с общим врагом. Но…

Анализ языка традиций, парадигма «пре-модерна» и «модерна» в его религиозном аспекте, три взаимосвязанных феномена: имени, ритуала, личности, как центрального для европейского самосознания, два языка описания реальности: неомифологический язык (язык метафор), язык социологических и психологических понятий. Цель современного гуманитарного образования – это терапия мышления. Парадигмальный конфликт происходит на уровне слов и уровне вещей. Феномен личности, как вещь, на языке пре-модерна называется душой.

Я уверен, что архитектурное проектирование – это род философии. Это текст. Недвусмысленно нам архитектор что-то говорит. Заха Хадид вышла из тупиков модерна и постмодерна и наметила новый путь. Это путь лэнд-архитектуры. Архитектуры, которая стелится по земле. У Захи Хадид нет центра. Здание течет прямо сейчас. Это форма, которая складывается из элементов. При этом здесь есть драма, контраст этих элементов. Есть рациональные формы и иррациональные, текучие формы воды. Нужно составить некое целое, как это делает природа, или как это делает человек на природе. Человек и природа не очень монтируются друг с другом, и нужна какая-то идея, чтобы это гармонично смонтировать. Идею можно заимствовать, как многие это делают: обращаются к философии, узнают как утроен человек с точки зрения некоего гуру, и дальше под это дело себя и других подстраивают. Но вот интересная идея: вам не дают никакой инструкции. Вам дают какие-то формы, и есть задание гармонизировать, сложить целое. Но как понять из этих форм, целое это или не целое? Здесь не будет сигнала, это нужно почувствовать.

Вербальные вампиры делают так, что собеседник лишается смыслов, то есть триггеров для мотива действия. Ложная стратегия защиты от вампиризма – это замкнутость, уход от любого общения. Страх, связанный с полученными травмами, лучше всего показывает слабые места. Как правило, вербальный вампир не может до конца идентифицировать как он действует. Это не зло в его циничном виде. Если акт вампиризма направлен на близкого человека, то психика защищается от осознания.

Идея – это не выдумка, не фантазия. Это нечто, что находится вне человека в самой действительности. Поэтому основная проблема – достать из реальности то, что она из себя представляет. Когда мы говорим “мне в голову пришла идея”, мы тем самым констатируем метафизическую истину объективного идеализма: идея – не продукт только мозговой деятельности, но некое подсоединение к внешнему миру.