Комментарии специалиста

Анализ языка традиций, парадигма «пре-модерна» и «модерна» в его религиозном аспекте, три взаимосвязанных феномена: имени, ритуала, личности, как центрального для европейского самосознания, два языка описания реальности: неомифологический язык (язык метафор), язык социологических и психологических понятий. Цель современного гуманитарного образования – это терапия мышления. Парадигмальный конфликт происходит на уровне слов и уровне вещей. Феномен личности, как вещь, на языке пре-модерна называется душой.

Существует стереотип, что духовность – это исключительно хорошо. Но этот стереотип – миф, а духовность – не панацея: дух со знаком "+" и со знаком "-" необходимо различать.

Концепцию Иллича нельзя назвать антипедагогикой, потому что это вообще не педагогика. Он отрицает саму концепцию ведения ребёнка как ученика. Школы приучают путать процесс и сущность – вот программное заявление Иллича. Для Ивана Иллича школа – это социальная техника модерна наряду с больницами и тюрьмами, порожденная технологией паноптизма, то есть тотального присутствия и контроля. Школа держит человека в стороне от жизни, пока не удостоверится, что он впишется в какое-нибудь учреждение. Вот, что пишет Иллич: «школа стала мировой религией модернизированного пролетариата и раздаёт пустые обещания спасения бедникам техногенной эры». Школа создаёт мифы, а высшее образование ещё больше погружено в них.

Счастье устанавливается исключительно снаружи. Люди с разработанным, «богатым внутренним миром» сильно рискуют счастьем.

Я уверен, что архитектурное проектирование – это род философии. Это текст. Недвусмысленно нам архитектор что-то говорит. Заха Хадид вышла из тупиков модерна и постмодерна и наметила новый путь. Это путь лэнд-архитектуры. Архитектуры, которая стелится по земле. У Захи Хадид нет центра. Здание течет прямо сейчас. Это форма, которая складывается из элементов. При этом здесь есть драма, контраст этих элементов. Есть рациональные формы и иррациональные, текучие формы воды. Нужно составить некое целое, как это делает природа, или как это делает человек на природе. Человек и природа не очень монтируются друг с другом, и нужна какая-то идея, чтобы это гармонично смонтировать. Идею можно заимствовать, как многие это делают: обращаются к философии, узнают как утроен человек с точки зрения некоего гуру, и дальше под это дело себя и других подстраивают. Но вот интересная идея: вам не дают никакой инструкции. Вам дают какие-то формы, и есть задание гармонизировать, сложить целое. Но как понять из этих форм, целое это или не целое? Здесь не будет сигнала, это нужно почувствовать.

Формы живут по какому-то закону самозарождения, который нам неясен, и в общем-то Дали не собирается его выяснять: композиция перетекает из одного в другое. Задача Сальвадора Дали и сюрреалистов – показать то, что раньше не было показано, но не противоречить здравому смыслу.

Реалист – это тот, кто находится в своём времени даже тогда, когда он пишет исторический сюжет или футуристическую картину будущего. Реалист – не перфекционист, но это не значит, что реалист не может быть идеалистом. Реалист-интеллектуал видит идеал, и он видит несоответствие идеала и этого времени. Но он принимает саму идею о том, что идеал не совпадает с сущим – и не должен совпадать. Ситуацию, когда люди начинают мыслить, нужно изобразить так, чтобы современники это поняли. Современники это поймут только когда ты перестанешь говорить о больших обществах, обо всем человечестве.

Серьезное оружие для идентификации манипуляции и защиты от неё – это анализ. Такой научный, философский подход к вопросу строится на принципе Декарта: «Дели объект на столько частей, на сколько это возможно». И только тогда, когда мы видим элементарные единицы и соединения между ними – только тогда мы понимаем, как работает эта машина. Разделить приёмы манипуляции, раздробить их на составляющие – значит уметь их выявлять и защищать себя от скрытого, вредоносного речевого воздействия.

Идея – это не выдумка, не фантазия. Это нечто, что находится вне человека в самой действительности. Поэтому основная проблема – достать из реальности то, что она из себя представляет. Когда мы говорим “мне в голову пришла идея”, мы тем самым констатируем метафизическую истину объективного идеализма: идея – не продукт только мозговой деятельности, но некое подсоединение к внешнему миру.

Вербальные вампиры делают так, что собеседник лишается смыслов, то есть триггеров для мотива действия. Ложная стратегия защиты от вампиризма – это замкнутость, уход от любого общения. Страх, связанный с полученными травмами, лучше всего показывает слабые места. Как правило, вербальный вампир не может до конца идентифицировать как он действует. Это не зло в его циничном виде. Если акт вампиризма направлен на близкого человека, то психика защищается от осознания.

Владелец оценил его в 130 тысяч рублей [аудио]. Выпуск от 2015-08-19 02:28:00.

Комментарий на книгу Апокалипсис, предлагаемый читателю, опирается как на святоотеческие труды, так и на научно-академические исследования. Изложенный простым доступным языком, он представляет интерес для всех изучающих Священное Писание и размышляющих о конечных судьбах мира и человеческой истории.

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ БЫКОВЫМ ДМИТРИЕМ ЛЬВОВИЧЕМ, СОДЕРЖАЩИМСЯ В РЕЕСТРЕ ИНОСТРАННЫХ СРЕДСТВ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИХ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА 29.07.2022. Роман Фицджеральда «Великий Гэтсби» считается одним из главных американских романов ХХ века наряду с «Шумом и яростью», с «Прощай оружие». Роман, который входит в школьную программу, роман, который читает каждый американский школьник и в котором, на мой взгляд, представлены главные черты американской прозы. Фрэнсис Скотт Фицджеральд считается в литературе неудачником: мало прожил, безумная жена, алкоголизм, забвение, но, при всем при этом, Фицджеральд – самый большой «удачник» в американской литературе – он сделал то, что до него никто не умел. Я попытаюсь доказать, почему «Великий Гэтсби» для американской и мировой литературы действительно не менее, а может и более важен, чем Хемингуэй и Фолкнер. Это принципиально новая книга, книга, написанная методом, которого до Фицджеральда не было и которым после него пользуются все.