Проданная невеста

Проданная невеста
Александр Зиборов

Старая, старая сказка любви. Увы, таковых было немало в прошлые времена…

Александр Зиборов

Проданная невеста

Погоня

Две конные фигурки находились далеко внизу тесного горного ущелья и быстро удалялись вдоль бурной речушки, гневно вспенивающей свои стремительные воды на огромных валунах. Джамшеду застонал от мысли, что теперь догнать их невозможно. Ахалтекинские жеребцы передвигались быстрее, чем он пеший. К тому же они находились на слишком большом расстоянии, а ему ещё необходимо было где-то спуститься по крутому обрыву к извилистой тропинке.

Юноша оценил взглядом высоту: не менее ста локтей, да и в том месте, где он находился, не спуститься – слишком отвесен склон. Нужно было ещё поискать удобное для этого место, теряя драгоценное время и позволяя всадникам ещё больше уехать от него.

Джамшед понял, что его невеста – любимая Мавджигуль – для него потеряна. Вполне возможно, уже навсегда.

Отчаяние холодной рукой сжало его сердце, и он снова простонал, а затем выплеснул в крике рвущуюся изнутри душевную боль и отчаяние…

Ему казалось, что своим криком он потряс горы с вековечной шапкой снегов, воздух и высокий синий небосвод с парящим беркутом в нём и бледным солнцем, уже клонившемся к горизонту. Но Мавджигуль даже не обернулась…

«Не слышит, – понял Джамшед, – слишком далеко она от меня находится. Почти в полуфарсанге. А вот уже и не видна, скрылась за поворотом…»

Юноша ничком упал на сухую глинистую землю, больно ударившись о неё носом. И долго лежал так, вдыхая запах пыли и сухой травы, давно высохшей под безжалостно палящим солнцем.

Под синью небес наступила равнодушная тишина, даже воздух застыл, не колебалось ни травинки.

Вдали негромко прокричал улар, словно пытаясь успокоить страдальца: «У-ул—а-ар-р-р». Почти сразу с душевной готовностью его поддержал кеклик, каменная куропатка, – «кох-кох-кох-коок». Затем стих, словно ожидая ответа. Но никто ему не ответил.

Даже шаловливый ветерок тактично замер, не тревожа воздух даже у края самой отвесной кручи.

Чужие шаги Джамшед услышал в самый последний момент, когда неизвестный подошёл совсем близко. Повернул голову и увидел сочувственное лицо своего друга Саида. Именно он сообщил юноше, что его невесту продали заезжему богачу, тому была нужна служанка без родственников. А Мавджигуль таковой и являлась: родители её давно умерли, воспитывала девушку одинокая старая тётка Бибихон. Она обрадовалась возможности избавиться от лишнего рта и лишних расходов на шестнадцатилетнюю сироту. Тем более, что она получила немалую по её понятиям сумму.

– Двести двадцать таньга дал ей торговец из Хуснабада, он там большой человек, – сообщил Саид. – Расписку взял. Ну, известное дело, писать Бибихон не умеет, она поставила закорючку на бумаге.

Услышав такое, Джамшед сразу же бросился наперерез торговцу, увозившему его невесту. Мчался нехожеными тропами, через бывшие селевые потоки, оставившие скопище камней и обломков скал, продираясь сквозь колючие кусты шиповника, барбариса и джиды. Пробежал прямиком по зеленому глиняному склону со множеством красивых тюльпанов, которые топтал, равнодушный к их алой красоте. По пути спугнул серну, которая тут же умчалась и скрылась в узком ущелье…

Не испугался овринга – висячих мостков, устроенных на отвесной круче: в скалы были вбиты колья из крепчайшей арчи, на которые сверху уложили плетёную дорожку из ветвей кустарника и крупных жердей.

Пробежал опасное место, придерживаясь руками за каменный склон, помня известные слова о том, что путник беспомощен на овринге, как слеза на реснице. Далеко внизу шумел стремительный речной поток, бьющийся о многочисленные валуны. Далее начиналась обычная тропа.

Спешил изо-всех сил, но всё же опоздал. Совсем немного, но опоздал…

Поднялся и сел, уныло склонив голову.

– Хорошо, что ты его не догнал, – сказал Саид.

Джамшед резко выпрямился в гневе, а друг продолжил:

– Подумай, что было бы в таком случае? Если бы ты отнял Мавджигуль или причинил вред торговцу, то уже завтра бы за тобой пришли стражники. Схватили бы и бросили в зиндан. Потом состоялся бы суд и кази вынес бы беспощадный приговор. Ты это знаешь. Мавджигуль бы не спас и сам бы погиб.

Осознав жестокую правду, прозвучавшую в словах друга, Джамшед замотал головой, с которой слетела потёртая тюбетейка, сдержав рвавшийся наружу стон. Отвернулся, дабы Саид не заметил полившихся из его глаз слёз.

– Ты же помнишь, что было с Ахмадом?

Джамшед закивал: ну, ещё бы! Он хорошо помнил, как минувшей осенью сосед Ахмад не выдержал наглого вымогательства сборщика налогов, прогнал его пинками, а на следующий день явился отряд вооружённых стражников, схватил смельчака и увёл из кишлака. Больше его никто не видел. Узнали только, что он был брошен в зиндан, и ничего из того, что с ним случилось дальше. Был бы жив, то Ахмад непременно вернулся бы в свой дом к своей жене и своим детям…

Долгое время они сидели молча. Потом Джамшед решительно поднялся и сказал, не глядя на друга:

– Пойду в город.

– И что ты там намерен сделать? Украсть Мавджигуль?

– Нет, в Дустабаде я заработаю деньги и выкуплю её.

Саид опустил голову, медленно ею покачивая. Было ясно, что этот замысел ему кажется нереальным.

И сам Джамшед понимал, насколько трудно выполнимое он задумал, ведь торговец заломит цену, куда выше той, за которую сам купил его невесту. А в городе даже медяк заработать себе на пропитание непросто. Но иного пути не видел. Решил идти бесповоротно.

Джамшед даже не стал возвращаться к себе домой, ибо был таким же сиротой, как и его невеста, жил у родного дяди Давлата, которому был явно в обузу.

Попрощался с Саидом и отправился в Дустабад. Нетерпение ускоряло его шаги…

Дустабад

По пути в город Джамшед прибился к каравану, который пришёл сюда аж из далёкой Аравии, о которой он слышал много чудесных сказок. Вооружённые охранники и караван-баши с клинком грозной дамасской стали на боку лишь мельком оглядели одинокого бедно одетого юношу, сочли его безопасным для себя и не препятствовали ему шагать почти рядом с волосатыми боками верблюдов, размеренно вышагивающих длинными ногами. На горбах каждого имелся увесистые вьюки с разными товарами.

Несколько стражников имели перевязанные раны, одного везли в лежачем положении на верблюде. Несомненно, это было следствием столкновения с разбойниками в долгом пути. Юноша уважительно поглядел на храбрых людей, не побоявшихся никаких опасностей и проведших караван к намеченной цели.

Дустабад уже виделся вдали на плато, у отвесной стены которого подмывала большая река.

Джамшед продолжал двигаться с караваном, пока вместе с ним не оказался в городе. Здесь остановился, пропуская верблюдов, которых повели к постоялому двору. Юноше же решил прежде оглядеться и понять, с чего ему начинать свои розыски владельца его невесты.

Огромный Дустабад ошеломил Джамшеда, показался ему громадным лабиринтом. Он был в нём лишь однажды несколько лет назад, когда дядя взял его с собой, помогать при покупках на базаре. Как давно это было?! И тогда город показался ему неимоверно огромным, ошеломил количеством людей в нём: это в своём родном кишлаке он знал каждого, с кем встречался, а тут были все сплошь незнакомые лица. Горожане куда-то спешили, порой толкались, спорили, конфликтовали и ругались.

Теперь же это виделось ему в куда худшем виде, ведь юноше нужно было отыскать неизвестного торговца и свою невесту. Как это сделать, он просто не представлял себе.

Ошеломлённый, отошёл к краю улицы, прижался к чахлым кустам джигды и принялся размышлять.

Первым делом решил успокоиться. Принялся вспоминать, что ему рассказал Саид об этом торговце. Он был ниже среднего роста, с животом впереди себя. Лицо имел жирное, лоснящееся с большими щеками…

Чуть не вскрикнул: на носу покупателя его невесты имелась крупная бородавка! О ней упомянул Саид. По бородавке можно его найти!

Других явных примет друг не сообщил.

Придётся искать неизвестного торговца с бородавкой на носу. Задача очень трудная, но он должен с нею справиться.

Неподалёку от себя Джамшед заметил уставившего на него мальчугана лет семи-восьми. Тот держал в руках кусок лепёшки, время от времени откусывал от неё и долго жевал. По-видимому, она была сухой.

От такого внимания к себя юноше стало не по себе, а ещё он ощутил обильное выделение слюны и сильный голод. По пути в Дустабад питался ревенем да набрал ягод с нескольких деревьев – с одного боярку, а с другого абрикосы. Их оказалось немного, да и было это давно.

Сглотнул слюну и постарался придушить чувство голода.

Мальчик тем временем сгрыз лепёшку, не забыв отправить в рот даже крошки, не отводя от Джамшеда своих глаз.

Юноша обрадовался этому. Поманил пальцем к себе мальчика и принялся расспрашивать о городе, о купцах и о торговых людях. Спросил:

– Ты не знаешь торговца с бородавкой на носу?

– Нет, – мотнул головой мальчик. – Насыр не торговец и у него бородавка на лбу. Вот тут! – и показал пальцами над своим левым глазом.

– А кто такой Насыр?

– Он живёт в доме напротив. У него свой бурдюк.

– И для чего ему этот бурдюк?

– Насыр – водонос. Он берёт воду из реки и носит по городу. Кричит «обдарьё!», люди подходят и покупают её.

– Хорошо зарабатывает?