Войти
Текст
отзывы: 0 | рейтинг: 0
Игра без правил
Василий Владимирович Веденеев
Автор многочисленных популярных детективов Василий Веденеев значительную часть жизни проработал в МУРе. В центре настоящего его криминального романа – беспощадная, коварная борьба московских мафий. Черное порождение перестройки – «драконы», подобно оказавшимся в одной банке тарантулам, впиваются друг в друга. Яд и кинжал, пистолет и взрывчатка – вот подручные средства главных персонажей повествования. А жертвы их кровавых деяний закатаны в толщу асфальта, замурованы в бетонные балки, зарыты в полях бескрайней державы…
Василий Владимирович Веденеев
Игра без правил
Роман
Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав.
Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя.
Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.
© В. В. Веденеев, наследники, 2016
© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2016
© Художественное оформление серии, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2016
Игра без правил
Часть первая
Правила игры
Глава 1
Вечер унес дневную жару, ни один лист на деревьях не шелохнется под ветерком, гудит буксир на скрытой домами Москве-реке, толкая огромную баржу с песком или строительным лесом, пряно пахнут незнакомые цветы на газонах, а в воздухе словно разлита синева – фонари еще не зажгли.
Миновав дворы, Аркадий Лыков вышел к какому-то садику с беседкой из тонких, увитых плющом реек. Внутри беседки светляками вспыхивали огоньки сигарет и слышался смех. «Молодежь собралась, – заметив короткие стрижки и модные куртки, понял Лыков. – Ну их к бесу, этих молодых».
Прибавив шагу, он свернул по дорожке садика в сторону, но тут его неожиданно окликнули:
– Эй, куда спешишь?
Оглянувшись, Лыков увидел двух девчонок лет по шестнадцать – в курточках и брюках, с короткими стрижками, они вели на поводках больших овчарок.
– Чего надо? – останавливаясь, нелюбезно буркнул Аркадий. Носит тут всяких малявок с собаками, заблудились, что ли?
– Сердитый, – нехорошо засмеялась одна из девчонок.
– Невежливый, – согласилась с ней вторая и, положив пальцы в рот, засвистела.
Лыков стоял, наблюдая за ними с ироничной усмешкой, – тоже мне королевы. Но чего им надо от него, случайного и незнакомого прохожего?
Из беседки высыпала куча юнцов, двое или трое также держали собак на поводках. В мгновение ока Аркадий оказался окруженным злыми собачьими мордами и радостно гоготавшей молодежью.
– Ну, ну! Дайте пройти! – Он попытался вырваться из круга, но одна из овчарок злобно оскалила клыки и угрожающе зарычала. Лыков попытался загородиться от нее своим кейсом, что вызвало новый приступ истерического веселья.
– Не то закрыл, – хохотал кто-то из парней, – ниже опусти!
– Тут наше место, – заявила высокая прыщавая девица в очках, державшая на поводке немецкого бульдога с бешено выпученными глазами. – Чего ты здесь вынюхиваешь?
– Я иду к метро, – беспомощно оглядываясь по сторонам и уже поняв, что влип в дурную историю, промямлил Аркадий. Боже, если бы у него был пистолет, он показал бы этим прыщавым придуркам, где раки зимуют! Или если бы владел карате, на худой конец, рукопашным боем. Бежать надо было сразу, а не рот разевать в пустом и темном скверике. Черт их знает, чего на уме у окруживших его юнцов?
– Он был невежлив с нами, – сказала одна из остановивших его девчонок.
– Таких надо учить, – сурово изрекла очкастая под одобрительный шум остальных. – Распустились! Будешь просить прощения, понял? – обратилась она к Аркадию.
Тот кивнул – шут с ними, язык не отвалится, можно и попросить, пока собаками не начали травить, с них станется. Место глухое, ждать помощи от прохожих нечего, а юнцы хмелеют от собственной безнаказанности и вседозволенности. И ведь потом никого из них не узнаешь, поскольку темно, да и отопрутся они от всего – не было ничего, и все.
– Извините, – сказал Лыков. – Я осознал. Могу идти?
– Не так, – усмехнулась очкастая. – Вставай на колени и целуй туфли тех, с кем был невежлив. Ну!
– Еще чего? – набычился Лыков. Слабаком он не был и, если бы не собаки, показал очкастой дорогу в рай. И не только ей. Но собаки! Однако становиться на колени ему не хотелось.
– Считаю до трех, – прошипела остановившая его девчонка в серой куртке, а собачьи морды с оскаленными клыками придвинулись ближе. – Раз… Два…
«Собаки без намордников, точно порвут, – мелькнуло у Аркадия в голове, и он почувствовал себя жалким и слабым. – Рискнуть?»
– A-a-a! – дико заорал Лыков, размахивая кейсом, и, зажмурив глаза, рванул на прорыв через кольцо обступивших его парней и девчонок.
Не ожидавшие такого, они невольно расступились, и Аркадий побежал, не разбирая дороги и слыша, как свистит ветер в ушах да улюлюкают ему вслед дети почтенных родителей.
«Только бы не спустили собаку», – думал Лыков, боясь оглянуться.
Через несколько секунд он вылетел на оживленную улицу и перешел на шаг, тяжело отдуваясь и вытирая выступивший на лбу пот, – неизвестно, чем могло закончиться приключение, если бы он встал на колени, а не прорвался, по воле счастливого случая, через кольцо лихой компании. Мало ли чего бы им захотелось с ним еще сделать?
«Сволочи, – дрожащей рукой засовывая в карман мокрый от пота платок, решил Лыков. – Самые распоследние сволочи! И так имеют старт, какой не снился другим, а от жиру бесятся. Чего им не хватает? Жрут от пуза, поскольку у них папы и мамы, дедушки и бабушки не простые смертные, в любой вуз дорога открыта, а после еще на работу за кордон определят и женят на состоятельной или замуж выдадут. Не надо десятками лет горбатиться на службе за квартиру, машину, дачу, диплом, не надо унижаться, выпрашивать. Им собачек покупают породистых, любовь к природе развивают, а они? Верно говорят, что яблочко от яблоньки недалеко падает – родители на службе с улыбочкой давят подчиненных и ломают им шею чужими руками, а детки людей собаками травят, пока никто не видит, а вырастут – сами в начальники пойдут! У-у, сволота, поубивал бы…»
Уже войдя в вагон метро, Аркадий обнаружил, что одна штанина порвана – то ли разорвал, когда бросился через кусты в проклятом скверике, то ли собака ненароком зацепила? Впрочем, какая разница, все равно брюки безнадежно испорчены, а они так ему нравились, да и денег стоят, между прочим. С кого теперь получишь за нанесенный ущерб? Пойти искать правду в отделении милиции? Но станет ли участковый связываться с высокопоставленными родителями великовозрастных болванов, уже успевших приобрести садистские наклонности? Да его на порог не пустят – один звонок, и он отправится дослуживать на селе, коров штрафовать. Знаем силу телефонного права, не первый год живем, понимаем, что статейки в газетках – одно, а суровая проза жизни – совсем другое. Разве что отловить эту банду по одному и набить каждому морду до крови?
Аркадий Андреевич Лыков считал себя типичным урбанистом, хотя родился и вырос в маленьком городишке далеко от столицы. Поступив в московский вуз, он вскоре обзавелся семьей, прописался у жены, а устроившись после окончания института в одном из НИИ, без сожаления расстался с супругой. В результате развода и удачного размена жилой площади у Лыкова появилась небольшая однокомнатная квартирка в блочной пятиэтажке, с крохотной кухней и похожей на пенал комнаткой.
Получив при разделе общего имущества старый диван-кровать и двустворчатый платяной шкаф, Аркадий перевез их на новое жилье, приобрел в комиссионном стол и стулья, кое-какую кухонную мебелишку, купил кастрюльки и зажил в одиночестве, изредка нарушаемом визитами случайных подруг.
На службе он умыкнул настольную лампу и новый импортный телефонный аппарат, в той же комиссионке присмотрел дешевенький торшер и пару книжных полок, умело сплел из толстых веревок коврик, вызывавший восхищение гостей, «позаимствовал» в районной библиотеке несколько детективов, и квартирка приобрела вполне пристойный вид. Через некоторое время удалось за бесценок взять у приятеля проигрыватель. Нашлись и пластинки. Музыка, отдельная хата, мягкий свет торшера, «площадка для игр», как именовал свой диван-кровать Аркадий, – что еще нужно не успевшему облысеть тридцатилетнему холостяку?
Дверь санузла украсил плакат с обнаженной таиландской красоткой; одна из знакомых сшила шторы на окна; посуда набралась по кафе и столовым пусть разнокалиберная, зато бесплатно, вилки и ножи для предприимчивого человека, старающегося экономить средства, тоже не проблема, а сослуживцы подарили оригинальный ночник.
Впереди Лыков видел несколько путей достижения заветного благосостояния. Первый был достаточно тернист, требовал подготовки кандидатской диссертации и значительно осложнялся длинной негласной очередью на защиту, установленной руководством лаборатории. Да и написать диссер не так-то просто, сколько сил уйдет, пока в бухгалтерии тебе начнут начислять заветные «кандидатские» проценты – некую пожизненную ренту с однажды изготовленного «научного» труда, ничего не открывающего и не опровергающего и потому благосклонно принятого ученым советом и утвержденного ВАКом. А до того надо еще найти подходящую «диссертабельную» тему и пробивного руководителя, способного обеспечить своим именем гладкую защиту. Долго и хлопотно, особенно если сидишь на ставке младшего научного сотрудника.
Второй путь тоже требовал усилий в подыскании богатой невесты и удачном заключении нового брака. Но подходящие невесты на улице не валялись, а чтобы добиться благорасположения состоятельных родителей возможной избранницы, требовался соответствующий антураж в виде цветов, подарков и респектабельный внешний вид. Поэтому Лыков постоянно искал приработка – не пыльного, но денежного. Так судьба свела его с неким Витей Жедем, работавшим на пункте приема стеклотары, и Олегом Кисловым.
Тесная дружба возникла между ними после того, как Аркадий между делом рассказал об одном знакомом – человеке небедном, имеющем денежки и импортную технику, – уехавшем на отдых. Жедь, подумав, предложил наведаться на квартиру к знакомому в период его отсутствия. Лыков отказался, но, где живет знакомый, объяснил и потом получил от Витька долю – плотную пачечку хрустящих двадцатипятирублевок. Долго не отпускал страх, но обошлось, и Аркадий решил для себя – уж если и рисковать, то только по-крупному, за «ломовые бабки».
Иногда он позволял себе немного выпить в компании, но не терял головы и не пускался на поиски приключений. Зачем? Зарабатывать неприятности? Их и так в жизни предостаточно, другие доставят тебе это сомнительное удовольствие без всякой выпивки.
С мыслью о возможных неприятностях он и проснулся летним утром, искренне недоумевая, отчего в голове спозаранку вертятся подобные мысли? Жены у него не было, детей тоже, толкать в бок и посылать на кухню некого, поэтому он прошаркал стоптанными домашними туфлями к плите и поставил на конфорку кофейник. Бреясь, он вернулся к мыслям о неприятностях – отчего вдруг такое? Сегодня в институте долгожданная распродажа, – уже отложены денежки на случай приобретения дефицита из ширпотреба, – профсоюзное собрание состоялось на прошлой неделе, и его в докладе не упоминали, а членом других общественно-политических организаций Лыков не состоял, выбыв из одной по возрасту и не вступив в другую по причине нежелания в каждую зарплату отдавать деньги. С этой стороны вроде бы все нормально. Но отчего так погано на душе и чешется правый глаз? С детства Аркадий верил в эту дурную примету.
После завтрака он оделся и вышел из дома, чтобы проделать обычный путь к родному НИИ – сначала на автобусе до станции метро, потом в душном вагоне до центра, там пересадка, потом еще несколько остановок и маленькая прогулка пешком.
Войдя в комнату, Лыков улыбнулся коллегам и сделал рукой неопределенный жест, должный означать приветствие.
– Что нового? – развалившись на стуле и закурив, спросил он.
– На сено отправлять будут, – буркнул один из сослуживцев, медленно раскладывая перед собой бумаги. – Ты вчера в министерство ездил, а к нам из профкома приходили, предупреждали. Корма, говорят, надо помочь заготовить.
– Правильно, – стряхивая пепел в корзинку для бумаг, согласился Лыков, – надо. Сейчас самое время. А ты чего всполошился? Твоя очередь ехать помогать братьям-селянам?
– Моя, – печально вздохнул сослуживец.
– Не тужи, выручу, – пообещал Аркадий, быстро прикинув, что уехать в подшефный колхоз можно недели на две, а то и на месяц. Там будут кормить, на сенокосе успеешь загореть, и получится недурной дополнительный отпуск. А здесь сохранится зарплата: толковый человек всегда найдет выгоду!
Весело прищелкнув пальцами, он повернулся к двери и увидел начальника отдела, прозванного Котофеичем за круглые зеленоватые глаза и рыжеватые усы.
Василий Владимирович Веденеев
Автор многочисленных популярных детективов Василий Веденеев значительную часть жизни проработал в МУРе. В центре настоящего его криминального романа – беспощадная, коварная борьба московских мафий. Черное порождение перестройки – «драконы», подобно оказавшимся в одной банке тарантулам, впиваются друг в друга. Яд и кинжал, пистолет и взрывчатка – вот подручные средства главных персонажей повествования. А жертвы их кровавых деяний закатаны в толщу асфальта, замурованы в бетонные балки, зарыты в полях бескрайней державы…
Василий Владимирович Веденеев
Игра без правил
Роман
Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав.
Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя.
Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.
© В. В. Веденеев, наследники, 2016
© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2016
© Художественное оформление серии, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2016
Игра без правил
Часть первая
Правила игры
Глава 1
Вечер унес дневную жару, ни один лист на деревьях не шелохнется под ветерком, гудит буксир на скрытой домами Москве-реке, толкая огромную баржу с песком или строительным лесом, пряно пахнут незнакомые цветы на газонах, а в воздухе словно разлита синева – фонари еще не зажгли.
Миновав дворы, Аркадий Лыков вышел к какому-то садику с беседкой из тонких, увитых плющом реек. Внутри беседки светляками вспыхивали огоньки сигарет и слышался смех. «Молодежь собралась, – заметив короткие стрижки и модные куртки, понял Лыков. – Ну их к бесу, этих молодых».
Прибавив шагу, он свернул по дорожке садика в сторону, но тут его неожиданно окликнули:
– Эй, куда спешишь?
Оглянувшись, Лыков увидел двух девчонок лет по шестнадцать – в курточках и брюках, с короткими стрижками, они вели на поводках больших овчарок.
– Чего надо? – останавливаясь, нелюбезно буркнул Аркадий. Носит тут всяких малявок с собаками, заблудились, что ли?
– Сердитый, – нехорошо засмеялась одна из девчонок.
– Невежливый, – согласилась с ней вторая и, положив пальцы в рот, засвистела.
Лыков стоял, наблюдая за ними с ироничной усмешкой, – тоже мне королевы. Но чего им надо от него, случайного и незнакомого прохожего?
Из беседки высыпала куча юнцов, двое или трое также держали собак на поводках. В мгновение ока Аркадий оказался окруженным злыми собачьими мордами и радостно гоготавшей молодежью.
– Ну, ну! Дайте пройти! – Он попытался вырваться из круга, но одна из овчарок злобно оскалила клыки и угрожающе зарычала. Лыков попытался загородиться от нее своим кейсом, что вызвало новый приступ истерического веселья.
– Не то закрыл, – хохотал кто-то из парней, – ниже опусти!
– Тут наше место, – заявила высокая прыщавая девица в очках, державшая на поводке немецкого бульдога с бешено выпученными глазами. – Чего ты здесь вынюхиваешь?
– Я иду к метро, – беспомощно оглядываясь по сторонам и уже поняв, что влип в дурную историю, промямлил Аркадий. Боже, если бы у него был пистолет, он показал бы этим прыщавым придуркам, где раки зимуют! Или если бы владел карате, на худой конец, рукопашным боем. Бежать надо было сразу, а не рот разевать в пустом и темном скверике. Черт их знает, чего на уме у окруживших его юнцов?
– Он был невежлив с нами, – сказала одна из остановивших его девчонок.
– Таких надо учить, – сурово изрекла очкастая под одобрительный шум остальных. – Распустились! Будешь просить прощения, понял? – обратилась она к Аркадию.
Тот кивнул – шут с ними, язык не отвалится, можно и попросить, пока собаками не начали травить, с них станется. Место глухое, ждать помощи от прохожих нечего, а юнцы хмелеют от собственной безнаказанности и вседозволенности. И ведь потом никого из них не узнаешь, поскольку темно, да и отопрутся они от всего – не было ничего, и все.
– Извините, – сказал Лыков. – Я осознал. Могу идти?
– Не так, – усмехнулась очкастая. – Вставай на колени и целуй туфли тех, с кем был невежлив. Ну!
– Еще чего? – набычился Лыков. Слабаком он не был и, если бы не собаки, показал очкастой дорогу в рай. И не только ей. Но собаки! Однако становиться на колени ему не хотелось.
– Считаю до трех, – прошипела остановившая его девчонка в серой куртке, а собачьи морды с оскаленными клыками придвинулись ближе. – Раз… Два…
«Собаки без намордников, точно порвут, – мелькнуло у Аркадия в голове, и он почувствовал себя жалким и слабым. – Рискнуть?»
– A-a-a! – дико заорал Лыков, размахивая кейсом, и, зажмурив глаза, рванул на прорыв через кольцо обступивших его парней и девчонок.
Не ожидавшие такого, они невольно расступились, и Аркадий побежал, не разбирая дороги и слыша, как свистит ветер в ушах да улюлюкают ему вслед дети почтенных родителей.
«Только бы не спустили собаку», – думал Лыков, боясь оглянуться.
Через несколько секунд он вылетел на оживленную улицу и перешел на шаг, тяжело отдуваясь и вытирая выступивший на лбу пот, – неизвестно, чем могло закончиться приключение, если бы он встал на колени, а не прорвался, по воле счастливого случая, через кольцо лихой компании. Мало ли чего бы им захотелось с ним еще сделать?
«Сволочи, – дрожащей рукой засовывая в карман мокрый от пота платок, решил Лыков. – Самые распоследние сволочи! И так имеют старт, какой не снился другим, а от жиру бесятся. Чего им не хватает? Жрут от пуза, поскольку у них папы и мамы, дедушки и бабушки не простые смертные, в любой вуз дорога открыта, а после еще на работу за кордон определят и женят на состоятельной или замуж выдадут. Не надо десятками лет горбатиться на службе за квартиру, машину, дачу, диплом, не надо унижаться, выпрашивать. Им собачек покупают породистых, любовь к природе развивают, а они? Верно говорят, что яблочко от яблоньки недалеко падает – родители на службе с улыбочкой давят подчиненных и ломают им шею чужими руками, а детки людей собаками травят, пока никто не видит, а вырастут – сами в начальники пойдут! У-у, сволота, поубивал бы…»
Уже войдя в вагон метро, Аркадий обнаружил, что одна штанина порвана – то ли разорвал, когда бросился через кусты в проклятом скверике, то ли собака ненароком зацепила? Впрочем, какая разница, все равно брюки безнадежно испорчены, а они так ему нравились, да и денег стоят, между прочим. С кого теперь получишь за нанесенный ущерб? Пойти искать правду в отделении милиции? Но станет ли участковый связываться с высокопоставленными родителями великовозрастных болванов, уже успевших приобрести садистские наклонности? Да его на порог не пустят – один звонок, и он отправится дослуживать на селе, коров штрафовать. Знаем силу телефонного права, не первый год живем, понимаем, что статейки в газетках – одно, а суровая проза жизни – совсем другое. Разве что отловить эту банду по одному и набить каждому морду до крови?
Аркадий Андреевич Лыков считал себя типичным урбанистом, хотя родился и вырос в маленьком городишке далеко от столицы. Поступив в московский вуз, он вскоре обзавелся семьей, прописался у жены, а устроившись после окончания института в одном из НИИ, без сожаления расстался с супругой. В результате развода и удачного размена жилой площади у Лыкова появилась небольшая однокомнатная квартирка в блочной пятиэтажке, с крохотной кухней и похожей на пенал комнаткой.
Получив при разделе общего имущества старый диван-кровать и двустворчатый платяной шкаф, Аркадий перевез их на новое жилье, приобрел в комиссионном стол и стулья, кое-какую кухонную мебелишку, купил кастрюльки и зажил в одиночестве, изредка нарушаемом визитами случайных подруг.
На службе он умыкнул настольную лампу и новый импортный телефонный аппарат, в той же комиссионке присмотрел дешевенький торшер и пару книжных полок, умело сплел из толстых веревок коврик, вызывавший восхищение гостей, «позаимствовал» в районной библиотеке несколько детективов, и квартирка приобрела вполне пристойный вид. Через некоторое время удалось за бесценок взять у приятеля проигрыватель. Нашлись и пластинки. Музыка, отдельная хата, мягкий свет торшера, «площадка для игр», как именовал свой диван-кровать Аркадий, – что еще нужно не успевшему облысеть тридцатилетнему холостяку?
Дверь санузла украсил плакат с обнаженной таиландской красоткой; одна из знакомых сшила шторы на окна; посуда набралась по кафе и столовым пусть разнокалиберная, зато бесплатно, вилки и ножи для предприимчивого человека, старающегося экономить средства, тоже не проблема, а сослуживцы подарили оригинальный ночник.
Впереди Лыков видел несколько путей достижения заветного благосостояния. Первый был достаточно тернист, требовал подготовки кандидатской диссертации и значительно осложнялся длинной негласной очередью на защиту, установленной руководством лаборатории. Да и написать диссер не так-то просто, сколько сил уйдет, пока в бухгалтерии тебе начнут начислять заветные «кандидатские» проценты – некую пожизненную ренту с однажды изготовленного «научного» труда, ничего не открывающего и не опровергающего и потому благосклонно принятого ученым советом и утвержденного ВАКом. А до того надо еще найти подходящую «диссертабельную» тему и пробивного руководителя, способного обеспечить своим именем гладкую защиту. Долго и хлопотно, особенно если сидишь на ставке младшего научного сотрудника.
Второй путь тоже требовал усилий в подыскании богатой невесты и удачном заключении нового брака. Но подходящие невесты на улице не валялись, а чтобы добиться благорасположения состоятельных родителей возможной избранницы, требовался соответствующий антураж в виде цветов, подарков и респектабельный внешний вид. Поэтому Лыков постоянно искал приработка – не пыльного, но денежного. Так судьба свела его с неким Витей Жедем, работавшим на пункте приема стеклотары, и Олегом Кисловым.
Тесная дружба возникла между ними после того, как Аркадий между делом рассказал об одном знакомом – человеке небедном, имеющем денежки и импортную технику, – уехавшем на отдых. Жедь, подумав, предложил наведаться на квартиру к знакомому в период его отсутствия. Лыков отказался, но, где живет знакомый, объяснил и потом получил от Витька долю – плотную пачечку хрустящих двадцатипятирублевок. Долго не отпускал страх, но обошлось, и Аркадий решил для себя – уж если и рисковать, то только по-крупному, за «ломовые бабки».
Иногда он позволял себе немного выпить в компании, но не терял головы и не пускался на поиски приключений. Зачем? Зарабатывать неприятности? Их и так в жизни предостаточно, другие доставят тебе это сомнительное удовольствие без всякой выпивки.
С мыслью о возможных неприятностях он и проснулся летним утром, искренне недоумевая, отчего в голове спозаранку вертятся подобные мысли? Жены у него не было, детей тоже, толкать в бок и посылать на кухню некого, поэтому он прошаркал стоптанными домашними туфлями к плите и поставил на конфорку кофейник. Бреясь, он вернулся к мыслям о неприятностях – отчего вдруг такое? Сегодня в институте долгожданная распродажа, – уже отложены денежки на случай приобретения дефицита из ширпотреба, – профсоюзное собрание состоялось на прошлой неделе, и его в докладе не упоминали, а членом других общественно-политических организаций Лыков не состоял, выбыв из одной по возрасту и не вступив в другую по причине нежелания в каждую зарплату отдавать деньги. С этой стороны вроде бы все нормально. Но отчего так погано на душе и чешется правый глаз? С детства Аркадий верил в эту дурную примету.
После завтрака он оделся и вышел из дома, чтобы проделать обычный путь к родному НИИ – сначала на автобусе до станции метро, потом в душном вагоне до центра, там пересадка, потом еще несколько остановок и маленькая прогулка пешком.
Войдя в комнату, Лыков улыбнулся коллегам и сделал рукой неопределенный жест, должный означать приветствие.
– Что нового? – развалившись на стуле и закурив, спросил он.
– На сено отправлять будут, – буркнул один из сослуживцев, медленно раскладывая перед собой бумаги. – Ты вчера в министерство ездил, а к нам из профкома приходили, предупреждали. Корма, говорят, надо помочь заготовить.
– Правильно, – стряхивая пепел в корзинку для бумаг, согласился Лыков, – надо. Сейчас самое время. А ты чего всполошился? Твоя очередь ехать помогать братьям-селянам?
– Моя, – печально вздохнул сослуживец.
– Не тужи, выручу, – пообещал Аркадий, быстро прикинув, что уехать в подшефный колхоз можно недели на две, а то и на месяц. Там будут кормить, на сенокосе успеешь загореть, и получится недурной дополнительный отпуск. А здесь сохранится зарплата: толковый человек всегда найдет выгоду!
Весело прищелкнув пальцами, он повернулся к двери и увидел начальника отдела, прозванного Котофеичем за круглые зеленоватые глаза и рыжеватые усы.
Другие книги автора:
Популярные книги
