bannerbanner
logo
Войти

Полная версия

– Логично. Случайные попутчики, которые разбегутся после поездки. Всё правильно… А как ты к Советской России относишься?

Видя, что осторожничаю (после эпического выступления Аркадий Валерьевича, оно и неудивительно!), замял разговор.

Глава 4

– Переезжаете всё-таки? – Шмыгнул носом Сырым.

– Угу, – Настроение у меня подавленное. Как ни крути, но с рождения и до шестого класса живу в Атырау[20], всё знакомо и привычно. Даже местные задиристые националисты – привычная деталь пейзажа. Тем более, что и местные казаки те ещё… в общем, жить нормальному немцу можно.

– И куда?

– В Подмосковье, – ковыряю носком сандалия сухую землю, не поднимая глаз.

– Жалко, – мрачно подал голос Валерка, встав с корточек, – и скоро?

– А мне-то как… на следующей неделе. С работой здесь хреново, а с перспективами ещё хреновей – так отец говорит. Найти-то можно, но…

– У меня мать тоже ругается, – вздыхает Чокан, – на нациков местных. Лезут на все посты, локтями пихаются – знают, не знают… главное, жопу в кресло приземлить да родственников наверх тащить.

– Вот, – развожу руками, – мать уже второй год без работы. Да и до этого лет пять то учительницей в школе, то уборщицей – с её то кандидатской! Отца тоже… не выдавливают, но говорит, надоело пахать за себя и за пятерых незнаек.

– Почему в Подмосковье-то? – Угрюмо интересуется Сырым на правах лучшего друга, – может поближе куда? В гости могли бы друг к другу ездить.

– А… работа. В России с работой получше, но самое вкусное в столице, в Питере и ещё нескольких больших городах. Если уж переезжать, то не из одной дыры в другую, а туда, где нормально устроиться можно.

Видя вскинувшегося Чокана, очень патриотично настроенного по отношению к родному городу, добавляю быстро:

– Мать так говорит! Ей же обидно, что с работой так.

– А, ну да… Знаешь хоть, куда?

– Родители и сами не знают! Хотят снять квартиру где-нибудь в не слишком далёком Подмосковье и поискать работу. Я как будто рад… в новую школу… Блин! Пока со всеми перезнакомишься, передерёшься! Вот веселуха предстоит!

Друзья захмыкали сочувственно.

– Кастет свой отдам – тот, что брат делал, бронзовый, – надувшись от собственной щедрости сказал Сергей, – ты если что, так сразу лупи! Посадить не посадят, пока четырнадцати нет, а так хоть лезть меньше к отмороженному будут.

* * *

Пара свечей компенсировала тусклый свет единственной лампочки в каморке, освещение получилось более-менее естественным.

– Скорее менее, чем более, – мелькнула мысль. Морщась, окидываю взглядом разложенный на тумбочке театральный грим, позаимствованный не без риска. Но другого нет, до качества и разнообразия двадцать первого века ещё очень далеко. Ладно, учили пользоваться и таким.

Шрам на щёку… поправить, теперь старательно замаскировать – так, чтобы внимательному человеку бросалась в глаза эта маскировка. Брови гуще, добавить волосков на переносицу и несколько красных точек там же, будто дёргал эти волоски.

Поправить контур губ и слегка изменить цвет… решительно стираю краску смоченной спиртом тряпочкой. Не годится. Правлю рисунок скул, ещё… отхожу чуть подальше и придирчиво гляжу в зеркало.

– Недурно.

Из зеркала на меня пялится уже не типичный европеоид с русыми волосами, светло-серыми глазами и резкими чертами несколько вытянутого лица, а скорее европеизированный турок. Несколько дополнительных штрихов и вот уже я то ли турок, то ли еврей откуда-нибудь из Ливана. Вроде бы чистый европеоид, но при ближайшем рассмотрении внимательный человек заметит отличия.

– Пару деталей для особо внимательных? – Бормочу вслух, – перстни? Пожалуй, восточные люди любят блестящие цацки, так достоверней будет.

Несколько бронзовых перстней под золото неплохо дополняют картину.

– Настоящие нужно будет найти, да недешёвые… Грабануть кого? Не… рискованно. Но в ломбард тоже… Гальванопластикой[21] может заняться? Собрать устройство дело нехитрое, да и проще покрыть позолотой перстни, чем искать подходящие, рискую засветиться. Решено.

Отражение в зеркале казалось незавершённым.

– Чёрные волосы напрашиваются к образу. Покрасить?

Одеваю чёрный парик и с минуту верчусь, после чего с сожалением снимаю. Образ получался несколько опереточный.

– А если корни? Хм… – Недолго думая, осторожно наношу чёрную краску на корни волос, – а недурственно вышло ведь! Будто чёрные волосы решил в русый цвет выкрасить, но чуточку сплоховал в домашних условиях.

Начесав на расчёску вату, смачиваю её в спирту и счёсываю краску с волос, потом стираю грим с лица. Образ готов и теперь, имея в памяти образец, смогу нанести грим за считанные минуты. Пока рано.

Нужно несколько деталей, бросающих тень на ближневосточных евреев. Подумать надо, тут я плоховато разбираюсь, а нужна именно тень – намёк для вдумчивого следователя. Пройдусь по еврейским кварталам, за что-нибудь да зацеплюсь глазом. Или в библиотеку? Нет, спалиться легко. Чёрт…

В памяти всплывает только хамса[22], вроде бы турки её не слишком-то используют. Точнее используют, но в основном женщины. Ага, одна неправильность есть!

Смыв грим, прибираюсь за собой и выскальзываю из каморки, пряча лицо. Хозяйка помещения свято уверена, что сдаёт его в аренду двум педерастам для свиданий, отчего и цена завышенная. Темней всего под пламенем свечи… Кто свяжет грядущее дело и прячущихся голубков?

Пару часов гуляю по Берлину, ощущения самые странные. Нужно искать пути отхода, а получается какая-то экскурсия. Немецкая столица образца двадцатых годов двадцатого века для меня будто незнакома. Душа у города совсем другая.

Заскакиваю в трамвай и передаю за проезд, жадно улавливая типажи горожан. Народ всё больше потрёпанный, небогатый и изо всех сил показывающий деланное благополучие.

– … между Тельманом[23] и Георгом Штрассером[24] выберу последнего, – заскочившие на заднюю площадку рабочего вида мужчины чуть за тридцать продолжили спор, – Тельман хорош, слов нет, но кто он, а кто Штрассер, рассказывать нужно? Один из низов вышел, без образования толкового, чистый политик и популист, да ещё и этим чёртовым Коминтерном[25] заигрывает. Другой – боевой офицер, издатель газеты.

– Коминтерн? – Хмыкнул оппонент, дёрнув плохо выбритой худой шеей, торчащей из ворота застиранной рубашки, – Чем он тебя пугает?

– Тем, что в Москве!

– В Москве-то он в Москве… а куда прикажешь перевести? В Швейцарию, так дороговато будет обходится содержание, а в капиталистическую страну, так это фикция будет, а не Коминтерн.

– Пусть так, но мне не нравится, что Советы могут давить на коммунистов других стран!

– Не нравится… а социальные гарантии нравятся? Если бы не Советы с их инициативами по части социальной защиты, нам бы совсем плохо пришлось. А так капиталисты всех стран вынуждены учитывать наличие Советов и координационного центра всех коммунистов и части социалистов мира – Коминтерна.

– Не особо-то они учитывают…

Спорщиков оттеснили вглубь вагона и аж обидно стало! Немцы ныне политизированы до крайности и социалистические настроения у них очень высоки. Чёрт… вот сам же немец, но разделяю себя и этих немцев. Будто они к другому народу относятся!

Как безусловные сторонники социализма пошли не Тельманом и не Штрассером, а за бесноватым Гитлером!? Я понимаю, что Гитлера поддерживали промышленники и западные инвесторы, но… Хотя чего это я? В 90-е, при развале Союза, почти всё население высказалось на референдуме за сохранение страны. И ничего… Всё решила немногочисленная и насквозь прогнившая верхушка к своей выгоде.

С испорченным настроением сошёл с трамвая и отправился домой, в заведение Мацевича.

Аркадий Валерьевич по-прежнему сидел в зале, негромко беседуя с полудюжиной немолодых мужчин, из которых так и выпирало офицерское прошлое. Киваю компаньону, фотографируя их взглядом.

Забавно… бывшие приходят к Валерьевичу, нуждаясь в талантах бывшего чиновника уходить от налогов… ну и что-то ещё в том же духе. Мелкое сутяжничество, оформление вида на жительство, проблемы с чиновниками… При этом всячески демонстрируется, что Аркадий Валерьевич не из их круга, ниже по статусу.

Вдвойне забавно то, что подобным образом они ведут себя только с ним. В Максиме выходец из низов проскальзывает куда более отчётливо, но нет – со всем уважением разговаривают. Чуточку отстранённо, как с чужаком, но с чужаком безусловно сильным и заслуживающим уважения.

Не уверен, но кажется мне – потому, что наш бандит не пытается казаться тем, кем не является. Да и характер у него тот ещё… попробуй только неуважение прояви!

У Валерьевича же потуги на светскость проскальзывают. Выканье, попытки вставлять фразы на латыни и французском – этакая мимикрия[26] под бывшего из Российской Империи. Не всегда сознательная, но тем нелепей смотрится – будто лакей за барином обезьянничает.

– Александр! – Слышу оклик и поворачиваюсь. Аркадий Валерьевич, чуть привстав, делает жест рукой. К слову, опять впросак попал – не по этикету-с…

– Александр, – ещё раз повторяет компаньон, когда я подошёл поближе, – вы ведь дзюдо занимались небезуспешно? Можете разрешить наш спор…

Несколько вопросов и Валерьевич отпускает меня. Отхожу, краешком губ показывая кривоватую усмешку и ловлю понимающий взгляд одного из белогвардейцев. Компаньон снова допустил ляп, притом грандиозный – не представив нас друг другу, но при этом задавая вопросы. Это даже не хамство, а вопиющая неграмотность. Притом Аркадий Валерьевич свято уверен, что продемонстрировал себя как альфу, а меня, соответственно…

Какой же глупец! Образованный, хитрый, умный… а глупец! Незамутнённая уверенность, что понятия, оставшиеся в России с девяностых, распространяются на весь мир!

Пару минут спустя в комнату стучится Мацевич.

– Господа, с которыми вы недавно беседовали, просили передать, что ждут вас у берлинского зоопарка, – вежливо сообщает он, ухитряясь держаться подобающе как для содержателя дешёвого заведения, так и для бывшего офицера.

– Благодарю, Иван Афанасьевич, непременно буду.

* * *

Лавочка неподалёку от входа оказалась как нельзя кстати. Усевшись, поднял лицо к майскому солнцу и лакомлюсь потихонечку рожком вкуснейшего мороженного. Правда, вкус непривычный – без усилителей вкуса, красителей и консервантов будто не хватает чего-то. Вкусно, но пресновато.

Маленькая собачонка в простеньком ошейнике, виляя хвостиком, негромко гавкнула, просительно глядя в глаза.

– Что, мороженного тебе?

– Тяв! – Хвостик заходил пропеллером. Не выдержав напора милоты, отдаю морожено собачонке.

– Рекс, вот ты где, озорник, – раздался знакомый голос и к лавочке вышел один из недавних собеседников, держа в руке свёрнутый поводок, – успел уже выклянчить вкусненькое? Гм… неожиданно получилось.

Безымянный (нас так и не представили) белогвардеец чуточку фальшиво удивился, глядя на меня.

– Тимофеев Илья Алексеевич, – представился он, – в прошлом ротмистр Елисаветградского[27] гусарского полка.

– Сушков Александр Викторович, – представляюсь ответно, – в настоящем и прошлом гражданин совсем иной страны. Так же хочу отметить, что гражданами Российской Империи Сушковы не являются вот уже пятое поколение.

– Несколько неожиданный ответ… но спасибо за откровенность, – кивнул ротмистр, присаживаясь рядышком, одёрнув изрядно вытертые брюки, – я понял, что вы хотели этим сказать.

Слегка киваю и растекаюсь по лавочке, не глядя на собеседника. Несколько слов, и вот уже Илья Алексеевич понимает, что давить патриотизмом на меня не выйдет.

– Прекрасная сегодня погода, – начинаю разговор, – верите ли, впервые побывал в берлинском зоопарке!

– А я частенько захаживаю, – подхватил бывший.

– Так может, на правах завсегдатая проведёте экскурсию?

Ротмистр на полном серьёзе воспринял мои слова и где-то с час мы потратили на прогулку и ознакомление с питомцам зоопарка.

– Пять поколений, говорите… – снова начал он разговор подле загона с бизонами, – Я так понимаю, к патриотизму взывать бессмысленно?

– Не стоит, – отвечаю, не скрывая иронии, – чтобы расставить точки над ё…

– В России говорят над i[28], – поправил ротмистр.

– В России может быть, – пожимаю плечами, не позволяя вести себя, – мне больно смотреть на происходящее там, но помогать каким-то образом РОВС и прочим белогвардейским организациям нет никакого желания. Не чувствую с вами единства, не обессудьте. В своё время передки перестали быть гражданами страны Российской Империи прежде всего из-за политики властей, из-за выкупных операций[29] и винных откупов[30]. Семья наша не принадлежала к элите и понять народ, возмущённый постоянными злоупотреблениями власть имущих, могу вполне.

– Социалист? – С любопытством, под которым пряталось холодное бешенство, – поинтересовался бывший.

– Если только социал-демократ, – отвечаю честно, вспоминая европейскую модель социальных гарантий, – но не коммунист. Поймите – интересы России для меня понятны, но это не моя Родина. Помочь в случае беды не откажусь, если это не будет слишком обременительно. Но именно стране и народу, а никак не маленькой социальной группе отщепенцев.

– Отщепенцев? – Ротмистр зло усмехнулся, – едко. Но признаться, вы правы – именно отщепенцы. Я, да и большинство моих товарищей считаем свою миссию важнейшей для сохранения сперва культурного наследия, а потом и Империи… Но с формальной точки зрения вы правы. Тем не менее, ваш старший компаньон обратился именно к нам.

– Старший он только по возрасту, – отвечаю с ленцой, – хотя сам Аркадий Валерьевич может считать иначе.

– Заметил, – желчно рассмеялся ротмистр, – самомнения у вашего товарища много, а вот со здравым смыслом и особенно воспитанием порой наблюдаются трудности. Как это сочетается с умением бывалого юриста и чинуши, мне трудно понять.

– Товарищ? Нет, случайный попутчик, не более. Так уж сложилось, что мы оказались вместе. Так получилось… Есть кое-какие тайны, за которые можно получить немало денег, но есть и опаска расстаться вместо этого с жизнью.

– Ваши… наниматели?

– Есть моменты, заставляющие предполагать за ними слишком резкую смену поведения.

– Хм…

– В детали вдаваться не буду, но с учётом неправильного поведения наших нанимателей стало ясно, что вытащить каштаны из огня мы можем, только вот в живых после этого не останемся. Вкратце – мы либо доверяемся доброй воле наших нанимателей, которой у нас нет ныне доверия… План был изящным, но… веры больше нет. А без их помощи…

Пожимаю плечами и Илья Алексеевич договаривает:

… – ввязываетесь в противостояние с РОВС, не зная о нас почти ничего и не имея покровителей. Так хорошие каштаны-то?

Задумываюсь, пытаясь для достоверности подобрать аналоги знаниям попаданцев и похоже, получается неплохо – белогвардеец подбирается, как рысь перед прыжком.

– Хорошие. Но вот уцепим ли мы всё или краешек, сказать не могу. Интуиция подсказывает мне, что там не столько деньги, сколько некие документы. Материал для шантажа, акции или что другое – не знаю, но куш большой. Слишком большой для людей без покровителей.

– Аркадий Валерьевич рассказывал несколько иное, – пробует меня на излом бывший.

– У каждого из нас свой кусочек информации и своя голова на плечах для её интерпретации.

– Что вам – лично вам хотелось бы получить? – Ротмистр бесцеремонно вглядывается в глаза.

– Денег – достаточных для покупки качественного паспорта одной из приличных стран…

– Паспорт мы вам достанем, – перебивает белогвардеец, пытаясь давить.

– Не стоит беспокойства, – не скрываю иронии, – справлюсь. Деньги на паспорт и на более-менее приличную жизнь… года на два хватит. Дальше сам. Молодой, неглупый – выплыву. А нет, так и миллионы не помогут.

– А если пустышка? Какие гарантии вы можете дать?

– Никаких, – киваю согласно и глажу высунувшего морду бизона по носу, угощая припасёнными подсоленными сухариками, – и кроме того, нас могут переиграть. Не вам рассказывать о внедрённых в РОВС агентах едва ли не всех разведок мира, и внутренних течениях в вашей организации. Но заметьте, я не требую невозможного – не мой это уровень и не моя война.

– Ваш старший компаньон более чем уверен в имеющемся сокровище, – снова забрасывает наживку чуть скривившийся бывший.

– Возможно, он знает больше меня, а скорее – возраст. В его возрасте лучше один раз рискнуть в Большой Игре, а там или пан или пропал. Всё лучше прозябания одинокого старика без средств и родни. Я свой кусочек информации отдам и отойду в сторону. Что будут делать остальные компаньоны, это их дела.

Покивав неопределённо, Тимофеев закрыл тему и распрощался.

Глава 5

– Недурственно, – поправив очки с золочёной (или всё-таки золотой?) оправой, констатировал сидящий в одних семейниках и майке Аркадий Валерьевич, которому я детально, с вычетом несущественных подробностей, передал разговор с ротмистром, – для новичка очень даже недурно. Или не новичок?

– До сих пор поверить в реальность происходящего не могу, – раздражённо дёргаю щекой, – будто в игрушке компьютерной. Отстранённо всё воспринимаю.

– Маловато всё-таки запросил, – подал голос Максим со своей койки, – деньги на паспорт да на скромную жизнь… Ты вообще в курсе, что более-менее приличная жизнь по нынешним понятиям – это крохотная неотапливаемая комната в подвале или мансарде и двухразовое питание?

– Вы немного преувеличиваете, Максим, – усмехнулся Валерьевич, вытянув босые ноги с кривыми желтоватыми ногтями.

– Пусть, – кивнул бандит, вставая с кровати и обмахиваясь влажным полотенцем, – и что? С некоторой натяжкой можно и так трактовать.

– Формально да…

– Пусть, – прерываю спор, – это и к лучшему. Во-первых, такую сумму точно отдадут и вряд ли будут искать в случае неудачи. Во-вторых, боюсь я больших денег… Нет, Макс, не из-за белогвардейцев! Вернее, не только из-за них. Просто… мы здесь чужие, верно? Мало того, что выделяемся необычными манерами и речью, так ещё и привычки другие. К комфорту привыкли, к развлечениям, к намного большей свободе.

– Вразнос пойти опасаешься? – Улыбнулся Максим, промокая потное лицо – жарко по летнему времени, а в нашей каморке и окон нет, так что к жаре добавляется влажная духота.

– Боюсь. Даже не об аферах говорю, а о бытовых привычках. Будет денег чуть больше необходимого минимума, так начну тратить на кино, на комнату получше, на комфорт…

– Плохо ли? – Возразил Аркадий Валерьевич с усмешечкой, – или вы сторонник аскетизма? Кончатся деньги через те же года два, но хоть поживёте по-человечески.

– По-человечески, – вздыхаю, похрустывая пальцами рук, – без интернета, телевиденья и нормальной медицины? Ну-ну… Я больше всего боюсь, что с деньгами вжиться в этот мир не смогу, понимаете? Нужны либо большие деньги для создания хотя бы относительно привычного комфорта, либо привыкать к здешним реалиям. Как бы…

Вспоминаю, что нужно взъерошить короткую бородку – одна из привычек, тщательно выставляемых напоказ. Сменю личину и сброшу их, как старую кожу.

– Вспомните, сколько здесь получает… мм, ну хотя бы разнорабочий. На достойную жизнь по нашим меркам явно не хватает, верно? Койку снимать, невкусно питаться да время от времени покупать подержанную одежду, откладывая гроши на вовсе уж чёрный день. Будут нормальные деньги, никто ведь из нас не пойдёт работать на стройку. На жопе будем сидеть и искать достойную работу. А нет её… потом деньги кончатся, а работы всё нет. И реалии местные всё так же пугают. Потратил несколько лет и снова стоишь на старте, только теперь ещё и депрессия надвигается.

– То есть вы хотите сами себе пинок под зад сделать?! – Засмеялся Аркадий Валерьевич, – чтобы вживаться в реалии этого времени?

– Да! Отсутствие комфорта не пугает, я в хостелах[31] постоянно останавливался и автостопом путешествовал. Всю Европу и половину Азии объездил. Самое главное правило в таких путешествиях – брать деньги по минимуму, впритык. Тогда мышление начинает подстраиваться под реалии, не пытаясь решать проблемы деньгами.

– Интересно, – Аркадий Валерьевич перестал смеяться, пристально глядя мне в лицо, – а всё-таки, что так мало запросили? Почему не хотите работать с нами и дальше? У нас с Максимом запросы заметно повыше и ничего… проглотили.

– Проглотили, – ухмыляюсь кривовато, – да вот дадут ли? Ладно, вы девяностые прошли и вообще… может и выкрутитесь, да с прибылью. У меня такой школы нет, да и вклад в общее дело минимальный – это вы вспоминали всё про белогвардейщину и аферы вокруг эмигрантов, не я. Вы накрутили схему, прикручивая детальки из разных конструкций и лакируя их тайнами и недомолвками. Выйдет всё хорошо – ваша удача, не выйдет – ваш провал.

К разговору добавил немного эмоций, показав ссыкуна, вляпавшего ненароком в Большую Игру и только недавно осознавшего возможные последствия. Компаньоны мельком обмениваются взглядами, которые старательно не замечаю.

– Ну а немецкий… – развожу руками, – объясниться теперь можете, документы есть, да и переводчиками всё РОВС поработает при необходимости. Вам ещё минимум несколько недель в этом гадючнике жить, а я столько не выдержу, сорвусь нахер.

– Вместе… – начал было Аркадий Валерьевич, на что морщусь показательно.

– Мы связаны только попаданством, но не дружбой, родством или общими взглядами на жизнь. Держаться вместе только из ностальгии глупо и опасно, а выживать… Выжили уже.

– Эк тебя кидали, братка, – чуточку напоказ вздохнул Максим, сочувственно улыбаясь, – но спорить не буду, взрослый уже. Ладно, давайте – у меня свидание.

– Мне пока не до свиданий, – вздохнул Валерьевич, потирая босы ноги одна о другую, – если только не называть так наши встречи с господами бывшими офицерами, хе-хе.

* * *

Оставшись один, несколько минут сижу не двигаясь, ожидая что-то компаньоны вернутся, позабыв в комнатушке что-то важное. Время от времени проверяют такими вот нехитрыми способами, КГБшники доморощенные…

Убедившись, что возвращаться в ближайшее время не собираются, разоблачаюсь до трусов и растираю спину чуть пониже шейного отдела позвоночника, исколотую булавкой. Нехитрый, но действенный и надёжный способ поддерживать сутулость – булавка на тонкой щепочке, прикреплённая к одежде изнутри. Стоит только выпрямится и острие впивается в кожу. Старый трюк… правда, обычно его используют ровно наоборот – для выработки гвардейской осанки.

– Ничего, Тоха, потерпи, – бормочу негромко, – от силы неделю осталось, а потом птичка упорхнёт.

Потянувшись с хрустом, начинаю потихонечку заниматься гимнастикой, делая упор на суставы, растяжку и скорость. Мышцы пару недель потерпят без привычной силовой нагрузки, но некий минимум физкультуры всё же необходим. Ну как подведёт тело в нужный момент?! А что компаньоны считают меня спортсменом бывшим, из-за учёбы и студенческих пьянок основательно забросившим спорт, тем лучше.

Десяток отжиманий, после чего встаю на руки и начинаю отжиматься уже вертикально, иногда касаясь стены ступнями. Сдвинутые вместе кровати использую как брусья, держа ноги уголком и одновременно отжимаясь. Двадцать минут спустя, запалено дыша, прекращаю тренировку и обтираюсь полотенцем. Я просто вспотел от жара и духоты, никакого спорта…

* * *

– Называйте меня Вальтером, – представляюсь уголовникам в пивной, поглаживая бородку.

– Как скажете, Вальтер-оглы[32], весело скалится щербатый австриец, обхватив лапами толстостенную кружку, – как скажете.

– Вальтер, – давлю его взглядом, – или мне начать называть настоящие имена, уважаемый…

– Не стоит, – прерывает меня громила, – не стоит, уважаемый герр Вальтер, неудачная шутка.

Выглядит авторитет лавочником средней руки, да и парочка его доверенных помощников ничем не напоминают бывалых рецидивистов, разыскиваемых полицией нескольких стран. Почтенные горожане из тех честных немцев, что в своё время отвоевали, но ведут ныне исключительно законопослушный образ жизни, а самые опасные приключения – поход в пивную пятничным вечером.

Вышел я на них случайно – столкнулся в парке и физиономия знакомой показалась. Куратор в своё время давал для ознакомления материалы, где в качестве примеров выдающихся рецидивистов, попавшихся по нелепой случайности, мелькало лицо почтенного герра. Небольшая проверка… не ошибся, в самом деле Нейман.

Дело могу провернуть и одиночку, в крайнем случае воспользовавшись помощью громилы из тех, кто умеет стрелять, но не научился думать. Но поддержка авторитетного бандита, о которым ты знаешь если не всё, то где-то рядом… Такой подарок судьбы пропустить не смог. Когда знаешь, что человек умеет, чего от него ожидать, да плюсом моральные принципы, можно строить надёжные планы, не слишком опасаясь пули в затылок или кидалова.

К слову, в памяти досье не только на Неймана, но и на целый ряд выдающихся уголовников и оперативников прошлого… ставшего настоящим и отчасти даже будущим. Не факт, что сумею воспользоваться ими должным образом, но само наличие такого запаса радует. Все мои надежды на личное благополучие опираются только на них, да на отшлифованные кураторами навыки.

Популярные книги
bannerbanner