Идеальный мир

Идеальный мир
Сергей Вадимович Томилов

Что можно сказать о мире, где стерты национальные границы и десять миллиардов человек живут в городах-государствах? Там, где единое правительство гарантирует гражданство, если человек достоин. Мир, где дети полностью обеспечены, молодые выживают в пекле взрослой жизни, а выжившие старшие мудро управляют, идеален? Сибирские пустоши двадцать второго столетия, старые и новые города европы, тропики и даже орбита станут ареной, где в биотехнологическую эпоху мир обязан быть прочным, чтобы не сгореть дотла.

Содержит нецензурную брань.

Сергей Томилов

Идеальный мир

Как некогда, в разросшихся хвощах

Ревела от сознания бессилья

Тварь скользкая, почуя на плечах

Еще не появившиеся крылья.

Николай Гумилев

Пролог

Доктор обратил внимание на индикатор тревоги и удивился. Сигнал шел не из жилого отсека. Стоило поторопиться, и мужчина быстро натянул белый медицинский комбинезон и выбросил свое тело из отсека лаборатории невесомости в узкий коридор и направился к внешней стороне орбитального комплекса. Двери лифтовой капсулы беззвучно раскрылись перед ним, руки и ноги привычно вцепились за страховочные ремни. Лифтовая капсула перенесла Доктора в секцию с искусственной гравитацией, создаваемой вращением. По пути ему почти никто не встретился, на что мужчина поначалу даже не обратил внимания. Орбитальный комплекс – огромная махина шести сотен метров в поперечнике самой широкой части, болтающаяся на стабильной орбите с прошлого века. Полсотни человек основного персонала были заняты своими делами. Загадка отсутствия людей разрешилась очень быстро – практически весь персонал станции находился на рабочих местах, согласно штатному расписанию. Это означало, что сигнал тревоги был всеобщим. Доктор озадаченно проследовал дальше к источнику в секцию без гравитации. У входа в сектор стояли офицеры Военно Космических Сил с магнитным оружием, одетые в матово черные боевые комбинезоны – ему кивнули, и он проплыл в невесомости дальше. У отсека парили в ожидании еще четыре офицера. Доктор вдруг услышал нечеловеческий крик.

Он вспомнил, что четыре дня назад провел процедуру пробуждения криогенной капсулы в этом секторе. Доктор все помнил отчетливо.

Ребенок, находившийся в капсуле, открыл глаза и, посмотрев на работающего с системами Доктора, даже не шевельнулся. Глаза ребенка внимательно наблюдали за уверенными движениями человека.

– Как ты себя чувствуешь?

Ребенок молчал. Худенькое детское тело занимало ничтожно малую часть криокамеры с довольной странной конфигурацией – Доктор таких раньше не видел, да и не смог бы разобраться в настолько сложной технике. Большие серые глаза следили за людьми в отсеке. Доктор поймал себя на мысли, что он старается избегать детского взгляда.

– Пошевели пальцами, – продолжил говорить Доктор. Рядом находился Адмирал, и он тоже хранил молчание, внимательно наблюдая за работой специалиста и за ребенком. Доктор понял, что ребенок его не слышит и легонько уколол палец иголкой. Реакции не последовало.

– Что-то не так, – нахмурился Доктор, сменив иглу на неврологический молоток и посмотрел на Адмирала. Тот напрягся, но смотрел не на Доктора. Пришлось обернуться. Ребенок уже не лежал, а сидел в капсуле.

– Не стоит сразу после пробуждения двигаться, – забеспокоился Доктор. – Тебе нужно привыкнуть к функционированию организма после заморозки. Как тебя зовут?

– Мерцери. И где я? – приятным голосом произнес ребенок. Адмирал оттеснил Доктора плечом.

– На этом все, возвращайтесь.

– Но я еще не закончил.

– Закончили.

Спорить с Адмиралом было бесполезно и Доктор, собрав оборудование, удалился.

Четверо суток назад пробуждение Мерцери произошло именно здесь, в этом отсеке. Запрос информации в биосети не дал результатов – его уровень доступа не позволял получить эти данные. Доктор удивился: неужели ребенок до сих пор оставался здесь? Удивление быстро переросло в негодование: в наглухо задраенном отсеке не было приличного освещения и комфортных условий для длительного пребывания. Лишь голые металлические стены.

Сейчас отсек был все еще заперт и трое офицеров держали дверь под прицелом магнитных винтовок. Заряды этого оружия на скорости в полторы тысячи метров в секунду были способны пробить не только противника, но и обшивку орбитальной станции, вызвав разгерметизацию отсеков. Четвертый офицер держал руку на системе управления отсека. А за дверью продолжался крик.

– Чего вы ждете? Открывайте, – обратился к военным Доктор. – Там нужна наша помощь.

В отсеке появились Адмирал и Правитель. Они переглянулись, моментально оценив ситуацию и услышав последние слова медика.

– Открывайте, – Адмирал переместился и заслонил плечом Правителя. Женщина лишь немного поднялась выше в невесомости, чтобы лучше был обзор. Офицер у систем медлил, и Адмирал обратился к нему. – Вы не слышите?

– Это не человек, – наконец произнес военный. Спокойно и без эмоций, но Доктор уловил в его голосе беспокойство. Сильное, даже на грани срыва. Доктор подлетел к человеку у системы и мягко отстранил его руку от систем управления и сам набрал команду открытия дверей отсека.

– Вниз на поверхность ближайшим транспортом, – скомандовал Адмирал, в упор глядя на не подчинившегося офицера. – С отстранением от работы на орбите.

Дверь открылась и нечеловеческий крик тут же стих. Доктор ожидал увидеть разрушенный отсек, но внутри все было на своих местах. Маленькое тельце ребенка просто расслабленно висело посередине отсека и большие серые глаза отрешенно смотрели вверх.

– Что случилось, Мерцери? – вкрадчиво произнес Доктор, подплыв к ребенку.

– Я вижу всю вселенную, – тихий детский голос закружился и вихрем ворвался в разум Доктора. Он тряхнул головой и отогнал наваждение. Обернувшись, Доктор обнаружил, что все остались на своих местах, только военные держали магнитное оружие наизготовку, готовые вскинуть стволы в доли секунды и открыть шквальный огонь.

Правитель и Адмирал молчали, даже когда Доктор взял ребенка на руки и двинулся к выходу из отсека. Доктор говорил, сохраняя самообладание и не показывая, что он нервничает перед двумя самыми могущественными людьми из структуры власти ГМП.

– Я не оставлю Мерцери здесь. Заберу в лабораторию, пока вы не оформите надлежащие условия проживания. Все равно ребенку требуется медицинская помощь.

Правитель так и оставалась, не двигаясь, на месте, пока Доктор и Мерцери в сопровождении вооруженных двух офицеров ВКС не ушли. Следом отсек покинули последний военный и Адмирал. Правитель положила руку на открытую крышку саркофага стазиса и, легонько оттолкнувшись, воспарила в невесомости.

– И это все, что ты оставил цивилизации, Поланский?

Часть 1: Добро пожаловать в…

Глава 1

Светлая просторная аудитория, раннее утро. За окном с тихим шелестом шумят зеленые деревья. Зона Воспитания, расположенная среди сосен, кедров, кипарисов и можжевельников, благоухает ароматами хвойных эфиров. На небе ни облачка, лишь ветер колышет зеленые макушки деревьев. Группа детей шумной гурьбой завалилась и наполнила собой тихое помещение, которое мгновенно стало громким.

Осознание, что все в мире меняется и ничто не вечно, придет к ним позже. Зона Воспитания, в которой они провели свое детство, казалась родной. Почти никто из них еще не верил, что больше не вернется сюда. Дети еще не знали слова «никогда».

Пятнадцать лет.

Именно это словосочетание повторялось в аудитории не одну сотню раз, всего лишь за последние пять минут. И тысячи раз за утро. Они все, кто здесь находился, все сорок человек, мальчиков и девочек, достигли этого возраста. Их всех собрали в одной из учебных аудиторий со всей территории учебного комплекса Зоны Воспитания из тысяч находившихся в ней детей.

Те, кому исполнилось пятнадцать лет.

В аудиторию вошла Наставник и мгновенно наступила тишина. Эти дети не были идеально послушными, просто сегодня был Особенный День для них, и поэтому звенящая тишина наступила мгновенно. Было слышно, как где-то в здании плакал ребенок из младших. Женщина не смотрела на детей, зато ребята во все глаза следили за каждым ее движением. Наставник выключила электронную доску и вытащила из кармана маленький белый брусок. Дети с удивлением смотрели, как она молча, размашистыми движениями, красиво и каллиграфично, писала на матовой поверхности электронной доски.

«Те, кому исполнилось пятнадцать лет, добро пожаловать во взрослую жизнь».

***

Облака немного рассеялись, и дети прильнули к иллюминаторам транспортника. Всех интересовал их новый мир, где им придется жить долгих пятнадцать лет. Наставники со вздохами успокаивали особенно шумных ребят словами и легкими подзатыльниками. Алекс украдкой краем глаза глянул в иллюминатор.

Внизу, с высоты километра, виднелся ландшафт, заполненный различными строениями. Большое пространство занимал воздушный порт смешанной зоны. Здесь области воспитания отдавали свои плоды зонам жизни. Дети восторженно тыкали пальцами в иллюминаторы и восхищались гигантской территорией, застроенной людьми. Воспитатели и Наставники грустно улыбались и печально качали головами в знак одобрения.

Транспортник натужно взвыл тормозными двигателями и начал приземляться на плиты воздушного порта. По салону пронесся вздох разочарования – вблизи постройки оказались старыми и запущенными. Плиты местами были растрескавшиеся и продавленные опорами тяжелых атмосферных машин. Стены зданий и построек были грязными и в трещинах. Транспортник опустился на опоры, последний раз проревел тормозной тягой, и рев турбин начал смолкать.

Почти сразу же внутрь вошли взрослые. Одетые в серо-черные комбинезоны с тупорылыми, лоснящимися от смазки, автоматами в руках, в черных шлемах. Несмотря на то, что дети были высокими и довольно крупными, по сравнению с взрослыми мужчинами и женщинами в броне они выглядели совсем щуплыми. Забрала некоторых были опущены, а большинство людей держало щитки закрытыми, и они крепче сжимали оружие. Взрослые быстро и равномерно заняли салон транспортника. Наставники занялись разговорами с людьми в комбинезонах.

Раздался крик. Один из детей протянул руку к оружию человека и дотронулся пальцами. Не сразу заметивший жест, а только почувствовавший прикосновение человек вздрогнул и рефлекторно ударил ребенка прикладом в лицо. Со всех сторон посыпались различные возгласы – напряжение прорвалось. «Какого хрена ты делаешь?», «Всем сидеть на местах!», «У него кровь течет!», «Суки, это же ребенок!». Один из Наставников тоже получил в грудь прикладом и, охнув, осел у переднего тамбура, тяжело хватая ртом воздух. Взрослые щелчками поснимали автоматы с предохранителей, и настала звенящая тишина. Человек без автомата, с красной повязкой на рукаве, оглядел тяжелым взглядом салон транспортника и хрипло сказал:

– Выводите мелочь на свежий воздух.

Наставники, разговаривая вполголоса, начали строить притихшие колонны детей и направлять их к выходам. Снаружи холодный ветер тут же просквозил тонкие одежды ребят. Начался скулеж, но кто-то из взрослых зычно крикнул: «Заткнуться!». Колонны повели к четырем палаткам, установленным прямо между посадочных платформ. Там, после проверки данных, в запястье вживляли многофункциональный чип пневматическим инъектором, и в шею более сложным устройством помещался наноимплантат. Шипение пневматического механизма, короткий вскрик, снова шипение, писк сквозь зубы, фраза «Следующий!» – и так далее, как на конвейере. Алекс шел в середине колонны и внимательно разглядывал все вокруг.

За палатками стояли кары – туда запихивали примерно по двадцать детей, и кар уезжал вдаль по плитам воздушного порта. Транспортники то и дело садились, то взлетали, оставляя растерянные группки детей. Взрослые вели себя не так, как наставники – глаза их были злыми или чаще равнодушными, и никто не улыбался. Лишь раз раздался смех – короткий и жесткий женский смешок, когда толстый мальчишка у палатки упал в обморок от инъекции чипа. Потом раздалась ругань и к палатке с пробуксовкой подлетел раскрашенный бело-красным кар и там началась возня. Дети испуганно тянули тонкие шеи в тщетной попытке разглядеть события, происходящие за широкими спинами взрослых. Вскоре кар медленно уехал на прежнюю точку и оттуда вышли трое в серых комбинезонах с красными эмблемами комбинезонах и один из них закурил, чем привлек удивленные взгляды детей. Алекс прислушался к разговору стоявших неподалеку Наставника и взрослого.

– Если еще раз хоть один гаденыш потянется к стволу – точно всю партию перестреляют.

– Да вы тут уже совсем с ума сходите. Это же дети.

– Пока не получили имплантат и чип – они никто. А после инъекций они уже взрослеют, становятся гражданами, – взрослый закашлялся и сдавленно продолжил. – У нас тут не игры, а приемно-распределительная точка, так что заранее объясняйте засранцам, чего делать нельзя.

– Кошмар у вас тут, а не точка. Никогда не забуду, как жил в этом дерьме пятнадцать лет.