Войти
Текст
отзывы: 0 | рейтинг: 0
Жизнь Светланы Кульчицкой в столице. Книга 2. В поисках тайны
Оксана Крапивница Кравченко
Молодая девушка поступает в столичный университет. У нее появляются новые знакомства, среди которых есть друзья, и возможные враги. Светланекажется, что мир вокруг нее полон загадок. Что за сны видит ее друг? Откудаприходит черный конь? Кто убил инока русской церкви? Читая старые архивы,Светлана все больше узнает об истории своей страны и своей семьи. Призракипрошлого властно входят в ее жизнь.Все совпадения имен случайны
Жизнь Светланы Кульчицкой в столице
Книга 2. В поисках тайны
Оксана Крапивница Кравченко
© Оксана Крапивница Кравченко, 2023
ISBN 978-5-0055-4704-0 (т. 2)
ISBN 978-5-0055-4705-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Ранним сентябрьским утром в парке столичного особняка Кульчицких было тихо. Косые лучи восходящего солнца украдкой пробирались сквозь листву, и рассыпали солнечные пятна на подъездной дорожке. Воздух пах сыростью, и бледное небо еще только наливалось синевой.
Скрипнула тяжелая парадная дверь особняка, выпуская на крыльцо девушку с волосами цвета темной меди. Голубое платье с сиреневыми оборками прошелестело, когда Светлана Кульчицкая стремительно сбежала вниз по ступенькам. Песок прошуршал под узенькими ботинками. Светлана остановилась, поджидая пока выйдут ее спутники. Те не замедлили.
Вахтанг, старший из братьев Кантария, галантно придержал дверь особняка, позволяя пройти даме в богатом платье из коричневой тафты. Дама была хороша собой. Ее лицо с бледной кожей и выразительными темными глазами можно было бы назвать прекрасным, если бы не взгляд, полный холодной неодобрительности, которым она окинула все вокруг. Вахтанг, в черном горском своем кафтане, в папахе и при родовом кинжале, подал ей руку на ступенях. Однако для тех, кто мог бы оценить, было заметно, как взглядом Вахтанг неотрывно сопровождает паненку Кульчицкую, которая сейчас стоя у отцовского лимузина, нетерпеливо поправляла сползающую с плеча школьную сумку.
Увидев, что спутники уже подходят, Светлана нырнула в автомобиль и сердечно поздоровалась с шофером. Вахтанг и г-жа Ольга сели в машину, и серый лимузин Кульчицких мягко тронулся с места. Перед ним открылись подъездные ворота, и на минуту утренние звуки города проникли в тихий сад.
1ая неделя, понедельник
Светлана Кульчицкая. Первый день в университете
…Пока мы ехали, я смотрела в окно и размышляла. На первое мое занятие в Университете по приказу отца меня сопровождал не только старший из моих телохранителей, но и некая г-жа Ольга.
Для меня г-жа Ольга являла собой загадку. Кто она, почему живет у нас в особняке, чем занимается? С остальными домашними – все ясно. Г-н Яцек Зборовски – управляющий, и я обычно трапезничаю с его семьей. Г-н Отто – начальник охраны. Г-н Карнов – семейный доктор. Есть еще папин секретарь, садовник, а также слуги и охранники, но они за столом не появляются. А вот г-жа Ольга не только допущена к столу, а еще и сама решает приходить или не приходить. Она молчалива, но если заговорит, то жди подвоха. Жена нашего управляющего обожает посплетничать, донести до нашего сведения расхожие слухи, и по любому вопросу у нее найдется свое мнение. Но в присутствии г-жи Ольги она робеет, а стоит той лишь взглянуть, или обронить замечание, как г-жа супруга управляющего испуганно умолкает.
Я решительно спросила у г-на Яцека – кто такая г-жа Ольга? Он слегка растерялся, буквально на несколько мгновений. Но для аккуратного, всегда точного в ответах, нашего управляющего, это было так заметно, как будто прозвонили в колокол. Впрочем, он немедленно вернул самообладание, и строго ответил:
– Вам, паненка Светлана, о г-же Ольге может рассказать только Ваш отец.
Вот так отшил! Я даже подумала, что г-жа Ольга – отцовская наложница. И поскольку, может быть, в столице это не принято, и скандально, то домашние скрывают. Эту мысль я отбросила почти сразу. Вот глупости! Если так, то мне бы сказали, чтобы я не ошиблась в этикете. Этикет со слугами, особенно с привилегированными слугами, не менее важен, чем этикет с родственниками. Матушка этому с детства меня учила.
И вот теперь вместе с Вахтангом меня сопровождает г-жа Ольга. В качестве кого? Ну, конечно, охраны! Следовательно, г-жа Ольга – специалист по безопасности, и, наверное, очень высокого класса, если у нее такое особое положение.
По дороге г-жа Ольга молчала. И только когда шофер приостановил автомобиль в месте, где дорога пересекает городской вал, где всегда останавливался мой дед, чтобы почтить память павших, тогда Ольга коснулась рукой шляпки и сказала:
– Вам следует быть благодарной Вашим предкам, паненка Светлана.
И вновь замолчала.
…Пока автомобиль катился к Университету, минуя городские предместья, волнение вновь охватило меня. Не из-за занятий, хотя мне прилично было бы испытывать особые чувства, вступая первый раз в Университет в качестве студентки. Нет, причина была в другом. Не прошло еще и двух дней после скандальной дуэли между молодым Генрихом Зборовски и баронетом Манищенко, из свиты Лео, племянника советника Оглы. Генрих заколол баронета, но и сам был тяжело ранен. Если бы не благорасположение моего отца пана советника Кульчицкого, то Генриху грозила бы виселица. Но папа крайне своевременно даровал Генриху дворянство, и свора алчущих крови прихлебателей Лео Оглы осталась с носом. Скандал все еще гремел в газетах. И я опасалась встретить по приезде толпу газетчиков, или г-на Лео, или его прихвостней, следящих за мною. Я напоминала себе, что из-за г-на Лео, преследующего меня, мне нельзя выказывать дружеское расположение ни Полю, ни кому бы то ни было, чтобы не подвергать опасности жизнь моих друзей, как это случилось с бедным Генрихом. Ворох этих глупых и слегка панических мыслей вертелся в моей голове, когда мы приехали.
На автомобильной стоянке было пустынно. Нас никто не встречал – ни Поль, ни Лео, ни репортеры. Первое вызвало у меня легкую досаду, а второе и третье – искреннее облегчение. Я уже поверила в свою удачу, но тут у стоящего в отдалении авто распахнулась дверца, и появился сам г-н Лео с букетом.
Я сделала вид, что его не заметила.
– Пойдемте, – поторопила я своих спутников.
– Лана! – со ступеней входа в главное здание мне махал рукой Поль. Я махнула в ответ, и быстрым шагом направилась ему навстречу, так, что мои спутники отстали.
– Поздравляю с поступлением! – Поль успел раньше, чем меня нагнал г-н Лео, – Вот, познакомься, это мой друг Франтишек.
За спиной у Поля маячил высокий широкоплечий юноша с совершенно крестьянской физиономией. Он возвышался над Полем больше чем на голову, краснел и смущался.
– Очень приятно, – улыбнулась я.
– Франтишек – отличный парень, – продолжил говорить Поль, – только совсем деревня. Он, представляешь, в столицу пешком пришел, чтобы поступить…
Я оглянулась. Г-жа Ольга приостановилась, выискивая что-то в своей сумочке, а Вахтанг демонстрировал, что ее охраняет. Г-н Лео со своим букетом раздумал подходить ко мне. Еще бы! Иначе ему пришлось бы смотреть на Франтишека снизу вверх, что у таких самолюбцев как Лео вызывает досаду. Такой результат меня вполне устраивал.
Я невольно сравнила Поля и г-на Лео. Поль в студенческой тужурке свободного покроя и в залихватски надвинутом студенческом берете со значком «башни» – символом истфака, – и г-н Лео в изысканном сером костюме с букетом в руке. Я не сомневалась, что букет вскоре окажется в мусорной урне. Ах, какие цветы пропадают! Всегда была неравнодушна к цветам. После истории с Генрихом, когда молодые аристократы из его свиты позволили себе так беззастенчиво насмехаться над моими спутниками, к г-ну Лео я испытывала брезгливую настороженность, а если честно, то я его боялась. Иначе почему бы я сделала то, что уговаривала себя не делать, – спряталась за спины своих сокурсников.
Поль и Франтишек проводили меня в аудиторию – небольшой полукруглый зал, где в центре располагалась кафедра, и, окружая ее, ступенями вздымались парты. Помещение уже заполнялось студентами. Первокурсники чинно и молчаливо рассаживались на свободные места. Скрипели половицы паркета, поскрипывали деревянные скамьи. Иногда крышка парты бухала пистолетным выстрелом, и виновник неосторожности, мучительно краснея от своей неловкости, чутко замирал, как олень в лесу.
Левый сектор был отгорожен невысоким барьерчиком.
– Это для чего? – шепотом спросила я.
– Для кого, – поправил Поль, – для вольнослушателей. Там даже отдельный выход есть. Если кому надоест вольно слушать, то может уйти, не беспокоя студентов.
– А как же они сдают экзамены, если вот так уходят и приходят по своему желанию?
– Не. Экзамены сдают только студенты. А вольнослушатели оплачивают обучение, и никому не должны.
– А, – протянула я, наблюдая, как на той половине появляется самоуверенный г-н Лео и – ну надо же! – элегантная г-жа Ольга. Возможно, виновато освещение, но я впервые заметила рыжеватый оттенок в темных волосах Ольги.
Звякнул колокольчик, знаменуя начало занятия, и мы, студенты, затаились. В аудиторию грузно вступил наш декан, литературная знаменитость, первый историк нашего государства, барон Юрий Казимирович Эккерт.
В то время барон Эккерт казался мне чуть ли не стариком. Но чем дольше я его узнавала, тем моложе он становился в моих глазах. На самом деле при моем поступлении лет ему было едва за шестьдесят. И хотя его борода была пегой от седины, а волосы отступили, открывая могучий лоб, старым г-н Эккерт себя не считал, разве лишь посмеиваясь над молодежью. Мы то в его глазах виделись желторотыми птенчиками.
– Здравствуйте, мои студенты! – громогласно начал он, – Я рад видеть такое количество молодых лиц на моем факультете. Спешу поздравить вас с тем, что вы – самый большой набор со времен основания истфака. И это значит, что наука история с каждым годом все увереннее входит в жизнь нашего общества. Сегодня я приветствую двадцать три студента, пожелавших изучать нашу дисциплину. Однако! – тут барон поднял палец и сдвинул лохматые брови, – как ваш декан я хочу еще раз предупредить вас. Профессия историка очень важна для общества. Но этой профессией не заработаешь на хлеб с маслом. Если вы хотите зарабатывать своей профессией, то вы пришли не туда! Если у вас нет глубокого внутреннего основания заниматься историей, то лучше вам сразу поискать другое место. Если вы собираетесь проявить неусердие и нерадение в моем предмете, то я буду безжалостно отчислять. То же касается предметов других преподавателей моего факультета. Лучше хорошо подумать и сделать правильный выбор, чем потратить год или два, и затем начинать сначала.
Далее декан пустился в рассуждения о важности истории как науки. Эккерт изъяснялся прекрасным литературным языком, слушать его было интересно и приятно. Студенты очарованно внимали. Восхищение красотой и содержательностью речи настолько переполняли меня, что хотелось немедленно поделиться с кем-нибудь. О! А ведь я могу это сделать! Папин секретарь обучил меня искусству мыслеречи. Вообще-то такого не существует – это я про мыслеречь, – но папин секретарь, аналитик Дома Кульчицких, – особенный. Он умеет то, что не умеют другие люди, и даже не относит себя к человеческому роду. Пока он помогал мне готовиться к экзаменам, я освоила искусство мысленного разговора с ним. Странно, но я никому об этом не рассказала, и не собираюсь рассказывать. Гвадьявата сказал, что у меня есть способности, а я сделала из этого секрет.
Я мысленно обратилась к Гвадьявате: «Если Вы не заняты, то выступление декана Эккерта могло бы Вас заинтересовать». И услышала его ответ: «Благодарю, паненка Светлана. Я буду смотреть и слушать».
Увлеченная ходом мысли барона Эккерта, я удивилась, когда он остановил свою речь буквально на половине фразы:
– Ну, у меня еще будет время рассказать вам об истории в подробностях. Но сейчас я закончу свое выступление, чтобы представить вам одного из ваших учителей. Он приехал к нам недавно, но отрекомендую его как восходящую звезду нашей науки, сочетающего высочайший ум и оригинальные методы обучения. Итак, ваш преподаватель практической истории – Дагда Брюсович Черный. Прошу любить и жаловать!
Эккерт повернулся к дверям и захлопал в ладони. Студенты организованно присоединились к аплодисментам.
От двери к кафедре быстрым шагом направлялся смуглый моложавый мужчина в пиджаке, и, – я глазам своим не поверила, – в юбке!
– Поль! – шепнула я, – Мне показалось, или он одет…
– Это называется «килт», – прошептал в ответ Поль, – такая родовая парадная одежда. Г-н Черный – большой оригинал. Но обучение у него рискует стать самым значительным событием в нашей жизни. Так сказал Эккерт. А когда он сказал, что завидует первокурсникам, тут я окончательно решился, и попросил декана перевести меня с четвертого на первый.
Было заметно, что новый преподаватель волнуется. На кафедру он взлетел в один прыжок, а говорить начал, еще не остановившись. Дагда Брюсович вел свою речь, изредка нервным жестом приглаживая волосы, и я опять не поверила своим глазам, – под рукой его волосы меняли цвет! Смуглое горбоносое лицо г-на Черного вызывало у меня странное ощущение похожести, и я мучительно пыталась сообразить, кого он мне напоминает.
«Опасность!» – прозвучало у меня в голове, и я вздрогнула от неожиданности. Увлеченная своими наблюдениями я совсем забыла о Гвадьявате. «Опасность! Паненка Светлана, немедленно покиньте это место!» – напряжения в голосе Гвадьяваты хватило бы, чтобы засветить люстру Большого театра. Я оглядела зал. Лектор вещал, студенты внимали. Даже Лео для разнообразия перестал сверлить меня взглядом и слушал преподавателя.
«Я не понимаю, в чем опасность?» – вопросила я мысленно. «В зал проник „меняющий обличья“, объект класса „клыхладан рихта“. Приоритетная опасность! Я вызову охрану» – настаивал Гвадьявата. Я уперлась: «Вы про г-на Черного? Чем он опасен?» «Не знаю. Способность к опознанию опасных объектов заложена в меня при создании». Я хмыкнула: «Гвадьявата, мне не кажется, что преподаватель собирается напасть на студентов. Вряд ли декан Эккерт взял в учителя маньяка». «Эккерт не знает. Он не советник. При обнаружении объекта „клыхладан рихта“ предписано ставить в известность службу безопасности Совета». Я поморщилась: «Да, Гвадьявата, я знаю, что у Вас есть приказы и запреты. Сегодня в столицу прилетает отец. Вы сообщите пану советнику Кульчицкому, что обнаружили объект.» «Объект нашли Вы, паненка Светлана, а я всего лишь его опознал». «Ой, ну ладно, я сама сообщу об этом отцу». «Повинуюсь. Прошу простить, я вынужден прервать связь, не хватает сил поддерживать…»
Легкий сумбур прошелестел ветром в голове, примяв мысли, как у меня всегда бывает при окончании мыслесвязи. Зал тем временем плеснул аплодисментами. Пока я препиралась с Гвадьяватой, г-н Черный закончил свою речь, и перешел к благодарностям. Я бочком начала передвигаться к краю скамьи. Обещание «доложить» о преподавателе мне не нравилось. Разумный человек всегда опасается службы безопасности Совета, и я заранее сочувствовала любому, кто привлекает ее внимание. По крайней мере, я предупрежу г-на Черного.
Звякнул колокольчик, знаменуя наступление перемены. Я спешно направилась к кафедре. К счастью, г-н Черный не торопился уходить.
– Г-н преподаватель! – негромко обратилась я к нему, – Не знаю, сочтете ли Вы это важным, но один из моих… – тут я немного замялась, -… моих друзей, считает Вас… опознал в Вас… – я поборола смущение и процитировала: – «объект повышенной опасности класса… э… что-то там „рихта“, о котором следует немедленно сообщить в Совет». Вот!
Уши мои горели. Дагда Брюсович цепко взглянул на меня:
Оксана Крапивница Кравченко
Молодая девушка поступает в столичный университет. У нее появляются новые знакомства, среди которых есть друзья, и возможные враги. Светланекажется, что мир вокруг нее полон загадок. Что за сны видит ее друг? Откудаприходит черный конь? Кто убил инока русской церкви? Читая старые архивы,Светлана все больше узнает об истории своей страны и своей семьи. Призракипрошлого властно входят в ее жизнь.Все совпадения имен случайны
Жизнь Светланы Кульчицкой в столице
Книга 2. В поисках тайны
Оксана Крапивница Кравченко
© Оксана Крапивница Кравченко, 2023
ISBN 978-5-0055-4704-0 (т. 2)
ISBN 978-5-0055-4705-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Ранним сентябрьским утром в парке столичного особняка Кульчицких было тихо. Косые лучи восходящего солнца украдкой пробирались сквозь листву, и рассыпали солнечные пятна на подъездной дорожке. Воздух пах сыростью, и бледное небо еще только наливалось синевой.
Скрипнула тяжелая парадная дверь особняка, выпуская на крыльцо девушку с волосами цвета темной меди. Голубое платье с сиреневыми оборками прошелестело, когда Светлана Кульчицкая стремительно сбежала вниз по ступенькам. Песок прошуршал под узенькими ботинками. Светлана остановилась, поджидая пока выйдут ее спутники. Те не замедлили.
Вахтанг, старший из братьев Кантария, галантно придержал дверь особняка, позволяя пройти даме в богатом платье из коричневой тафты. Дама была хороша собой. Ее лицо с бледной кожей и выразительными темными глазами можно было бы назвать прекрасным, если бы не взгляд, полный холодной неодобрительности, которым она окинула все вокруг. Вахтанг, в черном горском своем кафтане, в папахе и при родовом кинжале, подал ей руку на ступенях. Однако для тех, кто мог бы оценить, было заметно, как взглядом Вахтанг неотрывно сопровождает паненку Кульчицкую, которая сейчас стоя у отцовского лимузина, нетерпеливо поправляла сползающую с плеча школьную сумку.
Увидев, что спутники уже подходят, Светлана нырнула в автомобиль и сердечно поздоровалась с шофером. Вахтанг и г-жа Ольга сели в машину, и серый лимузин Кульчицких мягко тронулся с места. Перед ним открылись подъездные ворота, и на минуту утренние звуки города проникли в тихий сад.
1ая неделя, понедельник
Светлана Кульчицкая. Первый день в университете
…Пока мы ехали, я смотрела в окно и размышляла. На первое мое занятие в Университете по приказу отца меня сопровождал не только старший из моих телохранителей, но и некая г-жа Ольга.
Для меня г-жа Ольга являла собой загадку. Кто она, почему живет у нас в особняке, чем занимается? С остальными домашними – все ясно. Г-н Яцек Зборовски – управляющий, и я обычно трапезничаю с его семьей. Г-н Отто – начальник охраны. Г-н Карнов – семейный доктор. Есть еще папин секретарь, садовник, а также слуги и охранники, но они за столом не появляются. А вот г-жа Ольга не только допущена к столу, а еще и сама решает приходить или не приходить. Она молчалива, но если заговорит, то жди подвоха. Жена нашего управляющего обожает посплетничать, донести до нашего сведения расхожие слухи, и по любому вопросу у нее найдется свое мнение. Но в присутствии г-жи Ольги она робеет, а стоит той лишь взглянуть, или обронить замечание, как г-жа супруга управляющего испуганно умолкает.
Я решительно спросила у г-на Яцека – кто такая г-жа Ольга? Он слегка растерялся, буквально на несколько мгновений. Но для аккуратного, всегда точного в ответах, нашего управляющего, это было так заметно, как будто прозвонили в колокол. Впрочем, он немедленно вернул самообладание, и строго ответил:
– Вам, паненка Светлана, о г-же Ольге может рассказать только Ваш отец.
Вот так отшил! Я даже подумала, что г-жа Ольга – отцовская наложница. И поскольку, может быть, в столице это не принято, и скандально, то домашние скрывают. Эту мысль я отбросила почти сразу. Вот глупости! Если так, то мне бы сказали, чтобы я не ошиблась в этикете. Этикет со слугами, особенно с привилегированными слугами, не менее важен, чем этикет с родственниками. Матушка этому с детства меня учила.
И вот теперь вместе с Вахтангом меня сопровождает г-жа Ольга. В качестве кого? Ну, конечно, охраны! Следовательно, г-жа Ольга – специалист по безопасности, и, наверное, очень высокого класса, если у нее такое особое положение.
По дороге г-жа Ольга молчала. И только когда шофер приостановил автомобиль в месте, где дорога пересекает городской вал, где всегда останавливался мой дед, чтобы почтить память павших, тогда Ольга коснулась рукой шляпки и сказала:
– Вам следует быть благодарной Вашим предкам, паненка Светлана.
И вновь замолчала.
…Пока автомобиль катился к Университету, минуя городские предместья, волнение вновь охватило меня. Не из-за занятий, хотя мне прилично было бы испытывать особые чувства, вступая первый раз в Университет в качестве студентки. Нет, причина была в другом. Не прошло еще и двух дней после скандальной дуэли между молодым Генрихом Зборовски и баронетом Манищенко, из свиты Лео, племянника советника Оглы. Генрих заколол баронета, но и сам был тяжело ранен. Если бы не благорасположение моего отца пана советника Кульчицкого, то Генриху грозила бы виселица. Но папа крайне своевременно даровал Генриху дворянство, и свора алчущих крови прихлебателей Лео Оглы осталась с носом. Скандал все еще гремел в газетах. И я опасалась встретить по приезде толпу газетчиков, или г-на Лео, или его прихвостней, следящих за мною. Я напоминала себе, что из-за г-на Лео, преследующего меня, мне нельзя выказывать дружеское расположение ни Полю, ни кому бы то ни было, чтобы не подвергать опасности жизнь моих друзей, как это случилось с бедным Генрихом. Ворох этих глупых и слегка панических мыслей вертелся в моей голове, когда мы приехали.
На автомобильной стоянке было пустынно. Нас никто не встречал – ни Поль, ни Лео, ни репортеры. Первое вызвало у меня легкую досаду, а второе и третье – искреннее облегчение. Я уже поверила в свою удачу, но тут у стоящего в отдалении авто распахнулась дверца, и появился сам г-н Лео с букетом.
Я сделала вид, что его не заметила.
– Пойдемте, – поторопила я своих спутников.
– Лана! – со ступеней входа в главное здание мне махал рукой Поль. Я махнула в ответ, и быстрым шагом направилась ему навстречу, так, что мои спутники отстали.
– Поздравляю с поступлением! – Поль успел раньше, чем меня нагнал г-н Лео, – Вот, познакомься, это мой друг Франтишек.
За спиной у Поля маячил высокий широкоплечий юноша с совершенно крестьянской физиономией. Он возвышался над Полем больше чем на голову, краснел и смущался.
– Очень приятно, – улыбнулась я.
– Франтишек – отличный парень, – продолжил говорить Поль, – только совсем деревня. Он, представляешь, в столицу пешком пришел, чтобы поступить…
Я оглянулась. Г-жа Ольга приостановилась, выискивая что-то в своей сумочке, а Вахтанг демонстрировал, что ее охраняет. Г-н Лео со своим букетом раздумал подходить ко мне. Еще бы! Иначе ему пришлось бы смотреть на Франтишека снизу вверх, что у таких самолюбцев как Лео вызывает досаду. Такой результат меня вполне устраивал.
Я невольно сравнила Поля и г-на Лео. Поль в студенческой тужурке свободного покроя и в залихватски надвинутом студенческом берете со значком «башни» – символом истфака, – и г-н Лео в изысканном сером костюме с букетом в руке. Я не сомневалась, что букет вскоре окажется в мусорной урне. Ах, какие цветы пропадают! Всегда была неравнодушна к цветам. После истории с Генрихом, когда молодые аристократы из его свиты позволили себе так беззастенчиво насмехаться над моими спутниками, к г-ну Лео я испытывала брезгливую настороженность, а если честно, то я его боялась. Иначе почему бы я сделала то, что уговаривала себя не делать, – спряталась за спины своих сокурсников.
Поль и Франтишек проводили меня в аудиторию – небольшой полукруглый зал, где в центре располагалась кафедра, и, окружая ее, ступенями вздымались парты. Помещение уже заполнялось студентами. Первокурсники чинно и молчаливо рассаживались на свободные места. Скрипели половицы паркета, поскрипывали деревянные скамьи. Иногда крышка парты бухала пистолетным выстрелом, и виновник неосторожности, мучительно краснея от своей неловкости, чутко замирал, как олень в лесу.
Левый сектор был отгорожен невысоким барьерчиком.
– Это для чего? – шепотом спросила я.
– Для кого, – поправил Поль, – для вольнослушателей. Там даже отдельный выход есть. Если кому надоест вольно слушать, то может уйти, не беспокоя студентов.
– А как же они сдают экзамены, если вот так уходят и приходят по своему желанию?
– Не. Экзамены сдают только студенты. А вольнослушатели оплачивают обучение, и никому не должны.
– А, – протянула я, наблюдая, как на той половине появляется самоуверенный г-н Лео и – ну надо же! – элегантная г-жа Ольга. Возможно, виновато освещение, но я впервые заметила рыжеватый оттенок в темных волосах Ольги.
Звякнул колокольчик, знаменуя начало занятия, и мы, студенты, затаились. В аудиторию грузно вступил наш декан, литературная знаменитость, первый историк нашего государства, барон Юрий Казимирович Эккерт.
В то время барон Эккерт казался мне чуть ли не стариком. Но чем дольше я его узнавала, тем моложе он становился в моих глазах. На самом деле при моем поступлении лет ему было едва за шестьдесят. И хотя его борода была пегой от седины, а волосы отступили, открывая могучий лоб, старым г-н Эккерт себя не считал, разве лишь посмеиваясь над молодежью. Мы то в его глазах виделись желторотыми птенчиками.
– Здравствуйте, мои студенты! – громогласно начал он, – Я рад видеть такое количество молодых лиц на моем факультете. Спешу поздравить вас с тем, что вы – самый большой набор со времен основания истфака. И это значит, что наука история с каждым годом все увереннее входит в жизнь нашего общества. Сегодня я приветствую двадцать три студента, пожелавших изучать нашу дисциплину. Однако! – тут барон поднял палец и сдвинул лохматые брови, – как ваш декан я хочу еще раз предупредить вас. Профессия историка очень важна для общества. Но этой профессией не заработаешь на хлеб с маслом. Если вы хотите зарабатывать своей профессией, то вы пришли не туда! Если у вас нет глубокого внутреннего основания заниматься историей, то лучше вам сразу поискать другое место. Если вы собираетесь проявить неусердие и нерадение в моем предмете, то я буду безжалостно отчислять. То же касается предметов других преподавателей моего факультета. Лучше хорошо подумать и сделать правильный выбор, чем потратить год или два, и затем начинать сначала.
Далее декан пустился в рассуждения о важности истории как науки. Эккерт изъяснялся прекрасным литературным языком, слушать его было интересно и приятно. Студенты очарованно внимали. Восхищение красотой и содержательностью речи настолько переполняли меня, что хотелось немедленно поделиться с кем-нибудь. О! А ведь я могу это сделать! Папин секретарь обучил меня искусству мыслеречи. Вообще-то такого не существует – это я про мыслеречь, – но папин секретарь, аналитик Дома Кульчицких, – особенный. Он умеет то, что не умеют другие люди, и даже не относит себя к человеческому роду. Пока он помогал мне готовиться к экзаменам, я освоила искусство мысленного разговора с ним. Странно, но я никому об этом не рассказала, и не собираюсь рассказывать. Гвадьявата сказал, что у меня есть способности, а я сделала из этого секрет.
Я мысленно обратилась к Гвадьявате: «Если Вы не заняты, то выступление декана Эккерта могло бы Вас заинтересовать». И услышала его ответ: «Благодарю, паненка Светлана. Я буду смотреть и слушать».
Увлеченная ходом мысли барона Эккерта, я удивилась, когда он остановил свою речь буквально на половине фразы:
– Ну, у меня еще будет время рассказать вам об истории в подробностях. Но сейчас я закончу свое выступление, чтобы представить вам одного из ваших учителей. Он приехал к нам недавно, но отрекомендую его как восходящую звезду нашей науки, сочетающего высочайший ум и оригинальные методы обучения. Итак, ваш преподаватель практической истории – Дагда Брюсович Черный. Прошу любить и жаловать!
Эккерт повернулся к дверям и захлопал в ладони. Студенты организованно присоединились к аплодисментам.
От двери к кафедре быстрым шагом направлялся смуглый моложавый мужчина в пиджаке, и, – я глазам своим не поверила, – в юбке!
– Поль! – шепнула я, – Мне показалось, или он одет…
– Это называется «килт», – прошептал в ответ Поль, – такая родовая парадная одежда. Г-н Черный – большой оригинал. Но обучение у него рискует стать самым значительным событием в нашей жизни. Так сказал Эккерт. А когда он сказал, что завидует первокурсникам, тут я окончательно решился, и попросил декана перевести меня с четвертого на первый.
Было заметно, что новый преподаватель волнуется. На кафедру он взлетел в один прыжок, а говорить начал, еще не остановившись. Дагда Брюсович вел свою речь, изредка нервным жестом приглаживая волосы, и я опять не поверила своим глазам, – под рукой его волосы меняли цвет! Смуглое горбоносое лицо г-на Черного вызывало у меня странное ощущение похожести, и я мучительно пыталась сообразить, кого он мне напоминает.
«Опасность!» – прозвучало у меня в голове, и я вздрогнула от неожиданности. Увлеченная своими наблюдениями я совсем забыла о Гвадьявате. «Опасность! Паненка Светлана, немедленно покиньте это место!» – напряжения в голосе Гвадьяваты хватило бы, чтобы засветить люстру Большого театра. Я оглядела зал. Лектор вещал, студенты внимали. Даже Лео для разнообразия перестал сверлить меня взглядом и слушал преподавателя.
«Я не понимаю, в чем опасность?» – вопросила я мысленно. «В зал проник „меняющий обличья“, объект класса „клыхладан рихта“. Приоритетная опасность! Я вызову охрану» – настаивал Гвадьявата. Я уперлась: «Вы про г-на Черного? Чем он опасен?» «Не знаю. Способность к опознанию опасных объектов заложена в меня при создании». Я хмыкнула: «Гвадьявата, мне не кажется, что преподаватель собирается напасть на студентов. Вряд ли декан Эккерт взял в учителя маньяка». «Эккерт не знает. Он не советник. При обнаружении объекта „клыхладан рихта“ предписано ставить в известность службу безопасности Совета». Я поморщилась: «Да, Гвадьявата, я знаю, что у Вас есть приказы и запреты. Сегодня в столицу прилетает отец. Вы сообщите пану советнику Кульчицкому, что обнаружили объект.» «Объект нашли Вы, паненка Светлана, а я всего лишь его опознал». «Ой, ну ладно, я сама сообщу об этом отцу». «Повинуюсь. Прошу простить, я вынужден прервать связь, не хватает сил поддерживать…»
Легкий сумбур прошелестел ветром в голове, примяв мысли, как у меня всегда бывает при окончании мыслесвязи. Зал тем временем плеснул аплодисментами. Пока я препиралась с Гвадьяватой, г-н Черный закончил свою речь, и перешел к благодарностям. Я бочком начала передвигаться к краю скамьи. Обещание «доложить» о преподавателе мне не нравилось. Разумный человек всегда опасается службы безопасности Совета, и я заранее сочувствовала любому, кто привлекает ее внимание. По крайней мере, я предупрежу г-на Черного.
Звякнул колокольчик, знаменуя наступление перемены. Я спешно направилась к кафедре. К счастью, г-н Черный не торопился уходить.
– Г-н преподаватель! – негромко обратилась я к нему, – Не знаю, сочтете ли Вы это важным, но один из моих… – тут я немного замялась, -… моих друзей, считает Вас… опознал в Вас… – я поборола смущение и процитировала: – «объект повышенной опасности класса… э… что-то там „рихта“, о котором следует немедленно сообщить в Совет». Вот!
Уши мои горели. Дагда Брюсович цепко взглянул на меня:
Другие книги автора:
Популярные книги
