Сын бога Шивы. Жизнь и гимны раннесредневекового тамильского святого Самбандара в контексте религиозного течения бхакти в Южной Индии
Полная версия
- О книге
- Читать
Наставляя Арджуну, Кришна провозглашает учение бхакти (т. е. любви и преданности) как йогу («[путь] соединения [с Богом]») [52]. Эта йога ставится выше «пути знания» (джняна-йоги), проповедуемого в Упанишадах и не всем доступного, и «пути деяния» (карма-йоги), которое не увеличивает бремя кармы, удерживающее человека в мире повторных рождений (сансары), если его действия мотивированы бескорыстным исполнением своего долга (дхармы). Но при этом конечная цель бхакти-йоги та же, что и у других путей, описанных в БГ: достижение Освобождения из цепи рождений, слияние с Брахманом, Абсолютом.
Текст БГ несёт в себе столько разных смыслов, что допускает различные толкования: одни исследователи рассматривают все указанные в нём пути к Богу как равнозначные [Chatterji 1953: 256], другие полагают, что в нём присутствует иерархия, в которой бхакти-йога занимает подчинённое место по отношению к карма- и джняна-йоге и воспринимается как путь относительно простой, «лучше, чем ничего» [Radhakrishnan 1948: 59–62]. Существует и такое мнение, что учение Кришны в БГ сводится к одной йоге, где бхакти является высшей её ступенью, а карма-йога и джняна-йога – её предварительные ступени[53]. Ведь истинный бхакт милостью Бога обладает качествами, которые приобретаются в ходе следования карма- и джняна-йоге. Вместе с тем, как сказано в начале этого раздела, многие считают (и я также разделяю эту точку зрения), что адепту необходимо иметь в сердце бхакти, какой бы духовный путь он ни избрал, ибо это есть сердечная устремлённость и преданность своему пути и его цели.
Согласно учению БГ, каждое действие бхакта должно быть исполнено концентрации на возлюбленном Боге и посвящено ему. Так, Кришна говорит:
Если кто-то с любовью в душеПодносит Мне листья и фрукты,Цветы, окропляя водой,Приму приношение такое,Что от чистого сердца исходит.В деяниях своих или пищу вкушая,Коль жертву приносишь или подносишь дары,Когда практикуешь аскезу, о Каунтея[54],Всё посвящай это мысленно Мне.Так станешь свободным ты от деяний,Последствий благих и дурных, что приносят они:Свободу познав отрешением в сердце,Тогда ты достигнешь Меня.(Глава 9, строфы 26–28) [Shrimad Bhagavad Gita 1967: 212–214][55]Важно также отметить, что в БГ принятый в брахманском индуизме религиозно-социальный порядок разделения людей на варны и касты не отрицается (каждый рождается в разных условиях в зависимости от своей кармы и должен выполнять предписанный его варне и касте долг, дхарму), но для того, кто принял учение бхакти, путь к Богу открыт независимо от варны и касты этого человека, в отличие от строгих правил брахманизма:
Низкорождённые даже, о Партха,Женщины, вайшьи[56] и шудры,Приют принимая во Мне,Даже они достигают спасения!Что ж говорить Мне о брахманах чистых,Кшатриях, преданных Мне! …(Глава 9, строфы 32–33) [Shrimad Bhagavad Gita 1967: 216–217]Вместе с тем, в тексте БГ неоднократно подчёркивается, что учение Кришны (бхакти-йога) предназначено только для Арджуны, т. е. строго эзотерично (Глава 4, строфа 3: «Ту древнюю йогу сегодня поведал тебя Я, поскольку ты друг Мой и бхакт Мой, и высшая тайна (uttamam rahasyam) сия глубока и безмерна» [Shrimad Bhagavad Gita 1967: 97]; Глава 15, строфа 20: «Так, о безгрешный Мой Бхарата, поведал Я тайное знание (guhyatamam śāstram) тебе» [Shrimad Bhagavad Gita 1967: 335]). Однако в дальнейшем, когда идеи бхакти на полуострове Индостан набирают достаточную силу и порождают мощные региональные традиции (как мы увидим в следующем разделе на примере ранних традиций южноиндийского бхакти), это учение перестаёт быть эзотеричным, и, напротив, становится массовым – открытым всем и каждому.
Часто в описании бхакти-йоги в БГ встречаются элементы рационально-этического толка – она видится как путь вполне рационального осмысления служения и преданности Богу. Для бхакта очень важен контроль над чувствами и обуздание их, практика внутреннего созерцания Бога, ровное бесстрастное отношение ко всему, отрешение от мирских привязанностей.
Йогин, что всегда пребывает в радости,Чувства свои подчинивший и в убеждениях твёрдый,Помыслы все свои Мне посвятивший,Тот, что так предан Мне, дорог он Мне.Тот, что к недругу ровен и к другу,Бесчестие и почесть ровно переносит,Холодом, зноем, наслаждением и больюКто не затронут и к миру пристрастья лишённый,В безмолвии внутреннем кто пребывает,К хвале и хуле безразличен, довольныйТем, что приходит от жизни, и не привязанный к крову,Твёрдый умом и любовью исполнен, —Тот человек Мне воистину близок и дорог.(Глава 12, строфы 14, 18–19) [Shrimad Bhagavad Gita 1967: 283, 286]В БГ говорится о любви бхакта к Кришне-Абсолюту и о Его ответной любви: «Я люб (priya) ему, а он люб Мне» [Radhakrishnan 1948: 219]. Слова со значением «любовь», «любимый», «сердце» встречаются в тексте источника не один раз, однако любовь к Богу в рамках проповеди Кришны о бхакти-йоге показана чувством глубинно внутренним, ровным, лишённым ярких внешних эмоциональных экспрессий и изощрённых психических оттенков. То же самое, хотя и другими словами, отмечают исследователи Эммануэль Франсис (Emmanuel Francis) и Шарлотта Шмид (Charlotte Schmid) в предисловии к книге Archaeology of Bhakti (2014): «Как в Шветашватара-упанишаде, так и в Бхагавадгите чувство преданности (devotion) Богу главным образом лишено эмоциональной текстуры, которая так широко представлена в поздней поэзии бхакти – будь она на языке санскрите, тамильском, брадже, каннада, телугу, бенгальском, маратхи, ория и других индийских языках – «классических» и «народных» [The Archaeology of Bhakti 2014: 3].
В связи с мало проявленной «эмоциональной текстурой» в БГ всё же следует уточнить, что в эпизоде, где Кришна являет Арджуне свою вселенскую форму Вишну-Абсолюта, о которой, в том числе, говорится:
…Сияние, подобное тысяче солнц,Что разом взошли над землёй, —Таким же был свет,Что исходил от видения вселенского.И в этом образе Бога боговУзрел тогда Пандава мир целиком,Что взором единым быть мог охвачен,Со всеми его мириадами форм.(глава 11, строфы 12–13) [Shrimad Bhagavad Gita 1967: 246–247],чувства Арджуны сводятся к «изумлению» (vismayāviṣṭa), «трепету восторга» (hṛṣṭaroma) (глава 11, строфа 14) [Shrimad Bhagavad Gita 1967: 247] и даже благоговейному ужасу («Видя вселенскую форму твою, о Большерукий, миры все трепещут от страха (pravyathitāḥ), так же как я», «я в сердце своём ужасаюсь (pravyathitāntarātmā), о Вишну, мужество всё и покой покидают меня» (глава 11, строфы 23–24) [Shrimad Bhagavad Gita 1967: 253] [57]. Изумление и страх (wonder and fear), по мнению Э. Франсис и Ш. Шмид, – это то, к чему «сводится эмоциональный аспект раннего бхакти, в то время как в последующей поэзии бхакти преданность (devotion) выражается с помощью любовной лексики – сложной и глубоко переживаемой; и эта преданность уже представляет собой страсть (passion)» [The Archaeology of Bhakti 2014: 3] (см. также [Narayanan 2010: 716]).
Некоторые исследователи, сравнивая БГ с другими, более поздними источниками, связанными с образом Кришны и описанием бхакти, такими как Бхагавата-пурана, Вишну-пурана, Харивамша, где эмоциональность выражена уже гораздо ярче (в Бхагавата-пуране [58] она, например, проявлена в чувствах пастушек-гопи и Яшоды к Кришне), проводят разделение бхакти на «интеллектуальное» (каким оно представлено в БГ) и «эмоциональное» [59]. В то же время, как кажется, разделение это довольно условное, а «скачок» или процесс перехода от интеллектуального бхакти к эмоциональному (если такой вообще имел место) до сих пор чётко не прослежен на основе религиозных текстов. В этой связи, Э. Франсис и Ш. Шмид справедливо отмечают: «в доступных текстовых свидетельствах, отражающих ранние формы бхакти, – какого бы божества они ни касались, вплоть до середины I тысячелетия н. э. разделить интеллектуальные и эмоциональные аспекты довольно непросто» [The Archaeology of Bhakti 2014: 11].
Рассмотренные нами самые ранние санскритские тексты, так или иначе, впервые отражающие явление бхакти, относятся, как принято считать, к северу Индии и религиозной культуре древних ариев. Однако у раннего бхакти есть и неотъемлемая другая составляющая, связанная с древней религией племён, населявших Индию ещё до прихода туда ариев, – потомками этих племён считаются дравидоязычные народы, в том числе, тамилы, ранние проявления бхакти у которых и формы культовой обрядности в корне отличаются от исполненной рациональных элементов религии арийских жрецов-брахманов и религиозного поведения бхакта в учении Бхагавадгиты.
Истоки этих обрядов, вероятно, лежат в древней аборигенной культуре Индии, которая, по всей видимости, восходит к Цивилизации долины Инда (Мохенджо-даро и Хараппе), приблизительно датируемой III тыс. до н. э.[60] Проблемы таких связей в настоящее время в мировой индологии исследованы не настолько полно, чтобы можно было прийти к окончательным и однозначным выводам, скорее, мы имеем дело с рядом различных гипотез.
Одна из них представляется довольно интересной и принадлежит отечественным индологам Я. В. Василькову и Н. В. Гурову – речь идёт об их публикации Страна Аратта по древним письменным источникам [Васильков, Гуров 1995], где изложены характеристики этого предполагаемого древнего пласта индийской культуры на основе текстовых свидетельств из эпоса.
По всей видимости, до прихода ариев на полуостров Индостан там жили аборигенные племена, в том числе те, которые считаются предками современных дравидов, их культура во многом отличалась от арийской. Сведения о верованиях, обрядах и жизненном укладе этих племён содержатся в шумерских эпических поэмах и Махабхарате, где описывается некая «страна Аратта», которую, по современным научным данным, принято отождествлять с Цивилизацией долины Инда. Так, авторы публикации отмечают:
«Араттскими» в Махабхарате называются земли, по которым «текут пять рек» Пенджаба, «рождая шестую – Синдху», т. е. Инд (Махабхарата VIII.30.II. 35). Под названием «араттцы», «жители Аратты» объединяются различные племена: бахлики, мадры, васати (все в Пенджабе), синдху-саувиры (среднее и, возможно, нижнее течение Инда), а также, по-видимому, гандхары… До эпохи Махабхараты области расселения перечисленных племён образовывали этнокультурное и, по-видимому, политическое единство лишь однажды – в эпоху Цивилизации долины Инда. Резонно предположить, что и название исторической области Аратта восходит к этому времени. Подобная же описанной в Махабхарате картина локальных различий при сохранении общих элементов культурного наследия сложилась, по археологическим данным, после гибели городских центров Цивилизации долины Инда, в так называемый «позднехараппский» период»
[Васильков, Гуров 1995: 33].В описании из Махабхараты араттцы стоят вне ведийско-индуистской культуры и настолько отличаются от обычных людей (т. е. индоариев), что приводится даже миф об их особом, отличном от всего человеческого рода происхождении (не от Праджапати[61], а от двух демонов-ракшасов по имени Бахи и Хлика) [Васильков, Гуров 1995: 36]. Важной особенностью культуры араттцев, или прото-дравидов, является культ деревьев, который связан с идеей плодородия. Кроме того, власть царя у этих племён носила архаически-религиозный характер, что было неприемлемо для индо-ариев: у них царь выполнял лишь светские функции, а религиозные были в ведении только жрецов-брахманов [Васильков, Гуров 1995: 43–49].
Согласно сведениям из Махабхараты, главенствующую роль в араттской религии играл архаический культ плодородия, важными элементами которого являются экстатические пляски, употребление хмельных напитков, пение и музыка, а также употребление пищи, которую индо-арии считали нечистой, – мяса и лука.
«Индуистам – создателям Махабхараты эта «примитивная» религия настолько чужда, что они, по существу, даже не видят в араттских обрядах религиозного значения, описывая их как простые проявления распущенности, безнравственности, беснования. …Но из самого текста Махабхараты можно заключить, что все приписываемые араттцам «бесчинства» носят обрядовый и календарный характер … «Каждую четырнадцатую ночь тёмной половины месяца в многолюдном городе Шакала ракшаси (демоница) поёт, ударяя в барабан: «Когда же вновь заведут громкие песни в Шакале, насытившись говядиной, напившись хмельного гауды?» (Махабхарата VIII.30.29–30). Вслед за этим все жители города, «и стар, и млад», наевшись мяса, опьянённые напитком сидху, поют и танцуют, «наряженные, вместе с пышнотелыми, светлокожими женщинами» (Махабхарата VIII.30.31–33). Помимо того, что «оргия» араттцев оказывается, согласно этому тексту, имеющей чёткую календарную приуроченность, открывающая её «ракшаси» более всего напоминает типичный маскированный персонаж, подающий сигнал к началу обрядового действа. …Обрядовый характер «разгула» в Аратте подтверждается и тем, что экстатические пляски «умащённых, украшенных венками, опьянённых, скинувших одежды» бахликов происходят «у стен города и домов, у всех на виду» (VIII.30.16). В дни подобных праздников, по-видимому, снимались половые ограничения: говорится о соитии мужчин и женщин «под звуки раковин и барабанов…» (VIII.27.76.85; 30.23–24)
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Notes
1
Бхакт – в индуизме приверженец направления «бхакти», под которым понимается возвышенная эмоциональная любовь адепта к Богу. Подробнее значение данного термина будет рассматриваться далее в Разделе «Бхакти в Индии: истоки традиции».
2
Веданта – общее название ряда философско-религиозных традиций в индуизме, объединяемых темой, предметом и отчасти основополагающими текстами и написанными к ним комментариями.
3
Веды – четыре главные священные книги в индуизме: Риг-веда, Яджур-веда, Сама-веда и Атхарва-веда, которые были созданы на языке древних ариев санскрите в Панджабе и бассейне реки Ганги предположительно в период с XII по VIII вв. до н. э. (хотя вопрос датировок продолжает оставаться дискуссионным).
4
Упанишады – тексты, в которых культ и мифология Вед получают своего рода философское обоснование.
5
Риши – богоравные мудрецы, согласно индусской мифологии, пребывающие как на земле, так и на небесах.
6
Шри Рамана Махарши не создавал философского учения, а лишь отвечал на вопросы духовных искателей, предпочитая учить безмолвием. Стремящимся постичь Истину он предлагал атма-вичару – глубокое сосредоточение на вопросе «Кто я?», самовопрошание, самоисследование. Это не сводится к простому задаванию вопросов самому себе «Что такое я» и прочих и размышлению над ними, но является глубинным созерцательным погружением внутрь себя.
7
Перияпуранам – сборник житий шиваитских святых-бхактов (XII в.), о котором подробнее будет говориться далее в книге.
8
Здесь и далее в книге перевод цитат с английского языка, тамильского языка и других языков – мой, если отдельно не указано имя переводчика.
9
Так, моя дипломная работа в ИСАА при МГУ им. Ломоносова, написанная под руководством Ю. М. Алихановой, была посвящена анализу самого древнего дошедшего до нас поэтического сборника на санскрите Три шатаки (śatakatrayam) Бхартрихари.
10
См.: Введение и комментарии Дж. У. Поупа к поэме Маниккавасахара Тирувасахам [Māṇikka-vāçagar: 1900].
11
См. Предисловие Жана Фийоза к переводу на французский язык собрания гимнов Кареиккал Аммеияр [Kāraikkālammeiyār 1956], [Chants dévotionnels tamouls de Kāraikkār 1982].
12
Я пользовалась научным изданием сборника Деварам под редакцией Гопала Айяра: [Тēvāram Vol. I: 1984], [Тēvāram Vol. II 1984–1985] а также более поздней мультимедийной версией этого текста с транслитерацией и подстрочным переводом на английский язык В. М. Субраманьи Айяра (1905–1981): Digital Devaram. Kaṇiṉit Tēvāram. Ed by V.M. Subramanya Aiyar, Jean-Luc Chevillard and S.A.S. Sarma. (Collection Indologie 103). Pondicherry: IFP/EFEO, 2007 [CD-ROM]. Нумерация строф гимнов, цитируемых в книге, приводится по данному изданию в следующем порядке: номер части сборника – номер гимна – номер строфы.
13
Здесь и далее в книге слово «бог» печатается с заглавной буквы в тех случаях, где он воспринимается бхактами как вселенский Абсолют, представленный определённой мифологической формой и именем, в данном случае речь идёт о Шиве (подробнее о возникновении в индуизме представления об Абсолюте, воплощённом в конкретной форме, см. в Разделе I).
14
О бхакти-йоге Бхагавадгиты см. далее в разделе.
15
Индра – божество древнего ведийского пантеона, в мифологии индуизма Индра выступает царём богов и повелителем небесного царства.
16
«Индуизм» употребляется здесь как принятое название одной из мировых религий. В то же время необходимо уточнить, что это собирательный образ религиозных течений, классифицируемых на основе признания или непризнания Вед как священного писания.
17
Анкола – одно из священных деревьев Индии, его латинское название Alangium salviifolium. В основе образа с плодом, воссоединяющимся с деревом, лежит представление о том, что упавший плод, сгнивая под деревом, становится почвой, питающей его корни, и таким образом «жизнь» плода возвращается к её же источнику.
18
Джива – санскритский термин, обозначающий жизненное начало в человеке, его «индивидуальную душу», проходящую через множество рождений.
19
Здесь Ади Шанкарачарья упоминает легендарный эпизод в шиваитской традиции, где повествуется о том, как Шива спас юношу Маркандейю от бога смерти Ямы.
20
Сансара – непрерывный круг перевоплощений души.
21
О «ренессансных тенденциях» на примере северного кришнаитского бхакти XV–XVI вв. см. [Сазанова 1973: 18, 169], [Цветков 1979].
22
О возможности сопоставления ряда направлений бхакти, а также сикхизма с западно-европейскими средневековыми ересями и реформацией см., например: [Sсhomer 1987: 2], [Zelliot 1976: 143, 158], [Ванина 1993: 138–154].
23
О лингаятах см., например, словарную статью И. П. Глушковой [Индуизм, джайнизм, сикхизм 1996: 255–256].
24
О маханубхавах и варкари см. [Индуизм, джайнизм, сикхизм 1996: 111–112, 270].
25
Чайтанья (Чойтонно) (ок. 1486–1533) – бенгальский религиозный реформатор и проповедник кришнаитского бхакти. В качестве ритуала он признавал совместное воспевание имени бога, исполнение гимнов, экстатические танцевальные процессии.
26
Краткое аналитическое описание бхакти и истории его региональных традиций см. [Ванина 1999].
27
О них будет говориться в разделе далее, в описании вишнуитского бхакти.
28
Сурдас (ок. 1478 – ок. 1563) – выдающийся поэт кришнаитского бхакти. Его религиозно-лирическая поэма Сурсагар о земных воплощениях Вишну считается одним из великих шедевров средневековой индийской литературы.
29
Тулсидас (XV–XVI вв.) – крупнейший поэт рамаитского бхакти, автор эпической поэмы Священное озеро деяний Рамы, излагающей эпос Рамаяна Вальмики в духе идеалов бхакти.
30
Видьяпати Тхакур (1352–1448) – крупный кришнаитский поэт, особенно прославившийся стихами на языке майтхили.
31
Мирабаи (1498–1546\47) – поэтесса, проповедующая кришнаитское бхакти, раджпутская принцесса, вдова махараджи Читтора.
32
Кабир (XV–XVI вв.) – средневековый индийский поэт-мистик, классик литературы хинди. В прогрессивных кругах Индии Кабира признают как святого поэта-реформатора, открытого врага брахманизма и кастовых различий, института неприкасаемых и всех форм социальной дискриминации, как певца индо-мусульманского единства.
33
Басава (XII в.) – индийский философ, поэт, государственный деятель и социальный реформатор, живший на территории современного штата Карнатака, основатель религиозной секты лингаятов.
34
Дравиды – народы, издревле населяющие территорию Индии, предположительно, ещё до того, как туда пришли племена ариев. В данном случае под названием «дравиды» имеются в виду тамилы.
35
Перевод цитаты из оригинального текста на санскрите Bhāgavatamāhātmya. Bombay: Gaṇapatakṛṣṇājī Mudrālaya, год издания отсутствует. О различных интерпретациях данного текста см.: [The Archaeology of Bhakti 2014: 16].
36
Здесь речь идёт об истоках направления сагуна-бхакти, в то время как ниргуна-бхакти, где Бог принципиально выходит за пределы любой определённости, как отдельное направление оформилось на более позднем этапе.
37
Об этом подробно см., например, статью В. Н. Топорова «О Брахмане. К истокам концепции» [Топоров 1974].
38
Рудра (санскр. rudra – «яростный», «ревущий», «красный») – ведийское божество и одна из форм индуистского бога Шивы, связанная со смертью, охотой, грозой, ветром, бурей, исцелением.
39
Вишну – в индуизме один из главных богов, составляющих так называемую вселенскую триаду «Брахма – Вишну – Шива», функцией которого является поддержание мирового порядка и защита живых существ. Существует 10 аватаров Вишну, почитаемых в индуизме, самые известные из которых – Кришна и Рама.
40
Пураны (санскр. «древние былины») – писания послеведийского периода, раскрывающие мифологию богов, а также мифы о рождении, существовании и разрушении вселенной.
41
Тайттирия-самхита – священный текст, представляющий собой одну из частей Яджур-веды, включающий мантры, необходимые для проведения ведийских ритуалов. По мнению большинства учёных, Яджур-веда была составлена в начале железного века, около X века до н. э., и отражала практики ведийской религии тех времён.
42
Здесь я придерживаюсь более поздних датировок, по поводу которых существуют различные мнения. Так, ряд учёных датирует Шветашватара-упанишаду периодом V–I вв. до н. э., а что касается Бхагавадгиты, то многие исследователи сходятся на том, что и она была составлена за несколько веков до н. э.
43
Словом «владыка» в данном случае переводится санскр. bhagavan.
44
Здесь и далее перевод цитат из Шветашватара-упанишады с санскр. А. Я. Сыркина [Упанишады 1967: 121].
45
Перевод автора книги.
46
Также см. http://psylib.org.ua/books/upani01/txt06.htm, 10.07.2020.
47
Другие исследователи, например, Дэвид Лорензен, оставляют parā bhakti вообще без перевода [Lorenzen 2004: 188]; см. также: [The Archaeology of Bhakti 2014: 3].
48
Варна (санскр. varṇa – «качество, цвет, категория») – термин, обозначающий четыре основных сословия древнеиндийского общества.
49
Тождественность понятий мокши и слияния с Абсолютом в философском ключе является вопросом весьма спорным и представляет собой отдельную тему для исследования, которой здесь мы касаться не будем.