Войти
Текст
отзывы: 0 | рейтинг: 0
Бездна
Лидия Бормотова
Осторожно, двери открываются! Невидимые двери в неведомые миры. Оттуда к человеку приходят мечты, таланты, любовь. И туда же уходят, будучи отвергнутыми. Бесчисленные параллели готовы принять их и дать воплотиться. Ничто не исчезает, меняются только декорации. Но если человек осознал ценность дара, он его не отпустит и будет за него бороться. А стоит ли этот гость из ниоткуда, чтоб за него сражаться, чтобы лишать душу сна, а сердце покоя? Давайте спросим у героев романа. Уж они точно знают.
Бездна
Лидия Бормотова
© Лидия Бормотова, 2023
ISBN 978-5-0056-0858-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ЦИКЛ
Где дали безбрежные…
______________________________
Где дали безбрежные…
Фокус зеркала
Бездна
ХРОНИКИ ЦИКЛА
_____________________________________________
Власть лабиринта
Степной принц. Книга 1. Горечь победы
Степной принц. Книга 2. Аксиома Шекспира
БЕЗДНА
роман
Глава 1
Неформальная романтика
– Колян!!!
Над остроконечным забором поднялась встрёпанная макушка, пятерня отмахнула со лба длинные космы, чтоб не препятствовали округлившимся глазам взирать на орущего.
– О! Тёмыч! Ты что ль?!
В последний раз соседского парня Артём видел в прошлом году, когда приезжал к бабушке Ксении, но и помыслить не мог, чтоб за столь недолгий срок человек мог измениться до неузнаваемости. Ладно там, волосы отрастил до плеч. Но чтоб белобрысая шевелюра стала угольно-чёрной! Виски выбриты, в ушах какие-то блямбы вроде серёг, в носу пирсинг! А голую грудь и плечи не разглядишь под густой татуировкой!
Стаська выглянула из-за широкой спины друга, чтобы понять, какой-такой василиск обратил его в столб, рискуя пополнить собой каменную композицию с безгласными открытыми ртами и выразительным названием «Ни фига себе!». Однако шедевр абстракционизма не произвёл на неё столь убийственного впечатления (прежнего-то Коляна она не видела, эффект контрастного сравнения не сработал). Подумаешь! Ещё один неформал! Да их в городе пруд пруди! На каждом шагу! А в некоторых местах – в скверах, у фонтана или на площади – они устраивают тусовки. Но то в городе! Деревенская молодёжь этой дурью не заразилась. Девушка изобразила улыбку и дружелюбно поздоровалась:
– Привет!
А заодно пихнула локтем в рёбра Артёма, приводя его в чувство. Тот выдохнул и обрёл дар речи:
– Ты чё, нефором заделался?
Колян неотрывно пялился на рыжекудрое чудо, возникшее рядом с приятелем, потом горделиво расправил плечи и свысока изрёк:
– Свобода личности провозглашена Конституцией! И никто её пока не отменял! – и тут же, вцепившись в треугольные верхушки частого штакетника, деловито поинтересовался, алчно косясь на Стаську: – Тёмыч, ты надолго зарулил? Или как всегда? Бабка-то твоя тю-тю, в город уехала.
– Да знаю я, – отмахнулся внук. Нашёл, чем удивить. – Она у нас гостила. Нездоровится ей, мама уговорила лечь в больницу на обследование.
– А-а! А тебя, значит, за домом приглядеть отправили?
– И за огородом, – подтвердил парень. – Вот с подругой приехали, поживём недельку на природе. Слушай, у тебя лодка была. Не одолжишь? Сплаваем на остров, порыбачим.
– Ща, погодь, только оденусь, а то я тут во дворе… – он махнул рукой и скрылся за забором.
Стаська повернулась к Артёму:
– Ну и тип! Ты что, дружишь с ним?
– Это сосед, дорогая моя, – усмехнулся тот и легонько щёлкнул её по носу в воспитательных целях. – А с соседями надо дружить!
– Он же ненормальный!
– Да брось! Обычный пацан. Пройдёт в толпе, не заметишь. Вот и куражится: обратите на меня внимание, я индивидуальность!
Стаська пренебрежительно фыркнула, без слов выражая своё отношение к подобной индивидуальности.
Друг согласно кивнул:
– Все нефоры такие: мы, мол, не как остальные, то есть серая масса, а особенные.
Подруга спорить не стала, только пожала плечами. Мол, какая разница, с кем рыбачить, главное – лодку раздобыть, а у этого огородного пугалы, по словам Артёма, она есть. По крайней мере была в прошлом году.
За забором хлопнула дверь дома, из-за которой донеслось что-то басовито ругательное. Судя по всему, отцовское напутствие. Из чего друзья сделали вывод, что родители Коляна сильно не одобряют вывертов его неординарной личности.
Распахнулась калитка, и возникшее в её формате нечто с ярко выраженным нетрадиционным восприятием окружающего мира выглядело серьёзным испытанием для слабонервных. Картинная поза, в которой неформал предстал перед городскими гостями, недвусмысленно свидетельствовала, что расчёт был именно таков: поколебать уверенность зрителей в своём здравом уме и лишить дара речи от потрясения. Однако не на тех напал! Недавние путешествия не раз проверили их нервы на прочность, подбрасывая им испытания куда как покруче, и закалили их не хуже дамасской стали.
– Сталбыть, это твой новый прикид? – осведомился Артём, оценивающим взглядом обшаривая живописную фигуру.
Что ж, удивить друзей Коляну и впрямь удалось, но совсем не в том смысле, в котором он рассчитывал. Наглядевшись на неформалов всех мастей, то бишь тусовок, в городе, они более или менее разбирались в их атрибутике. И знали, что розовое в сочетании с чёрным, как и раскрашена была майка соседа с глубоким декольте, предпочитают эмо, в чёрное рядятся готы и сатанисты, украшая себя шипастыми ошейниками вроде того, что нацепил Колян. Чёрная куртка-косуха на его плечах пошла от рокеров, стала предметом зависти остальных группировок и как-то незаметно и беспорядочно вписалась в их дрес-код. Стоила она недёшево и была предметом шика, чем и объяснялось облачение в этот культовый элемент новоявленного позёра, несмотря на полуденный зной. Именно так – позёрами называли тру-нефоры, то есть настоящие неформалы, самозванцев, непосвящённых, понятия не имеющих о сути их движения, способных только выпендриваться, нацепив на себя кучу бренчащих железяк – цепей, заклёпок, шипов, разнообразных блямб, амулетов в виде летучей мыши и прочей дребедени. Нелепость прикида являла собой тусовскую атрибутику всмятку и вызывала у тру лишь брезгливую гримасу. Частенько приходилось видеть и невообразимый макияж представителей обоих полов, вводящий в столбняк. Но к счастью, Колян ещё не поднялся на столь высокий уровень осознания своей исключительности и раскраску телес ограничил татушками (присмотревшись, Стаська решила, что они были декоративными, то есть нарисованными, а не вкраплёнными). Венцом прикида стали берцы на толстенной подошве и на вид тяжеленные. В таких ходили скинхеды. Собственно, подошва и была им нужна для драк, ибо машут они отнюдь не только кулаками и арматурой. Но не сама по себе обувь сразила Артёма, а белые шнурки. У скинов это был почётный знак, говорящий, что чел участвовал в погроме лиц кавказской национальности. Тех, кто незаслуженно присваивал себе чужую славу, они жестоко наказывали. Их сосед-раздолбай, об этом, видать, ни сном ни духом, иначе поостерёгся бы привлекать к себе нездоровое внимание.
Упакованный с головы до пят лучший представитель современной продвинутой молодёжи победоносно взирал на прекрасную половину человечества, представленную в единственном экземпляре, зато пламенном и неотразимом, ожидая восторженных ахов и визгов. Однако Стаська его разочаровала, хмуро глядела исподлобья, недовольно надув губы. Ряженых петухов она не любила. Тем не менее Колян не смутился, списав её сдержанность на внезапность момента. Ошеломлённая впечатлением, девчонка ещё не разобралась, что к чему. Пусть освоится. Острота ярких впечатлений не всегда оценивается по достоинству с ходу. Поначалу пугает. Это как цветное кино. Тех, кто увидел однажды, потом не заставишь смотреть чёрно-белое. И она очухается. Пошлёт подальше серые будни, ещё и сама будет напрашиваться. А дальше – дело техники!
– Тёмыч, ты бы познакомил с девушкой, – напомнил-предложил подбоченившийся мачо.
– А, извини, – спохватился Артём. – Это Стаська, моя подруга детства. А это Колян, – ладонь спортсмена от души хлопнула по косухе так, что железные побрякушки зазвенели бубенцами. – Сосед бабушки Ксении. Тоже учится где-то в городе.
– Не где-то! – оскорбился принижением своего социального статуса франт сомнительного толка. – А в колледже! Будущий слесарь-универсал!
– Послушай, слесарь, – перебил его похвальбу Артём, – как всё-таки насчёт лодки? Она у тебя жива?
– Да вроде бы.
– Что значит…
– Да я с прошлого лета её не трогал.
– И где она?
– Должна быть на берегу. Пойдём посмотрим.
Улица, по которой они шли через посёлок к берегу, была широкой и ровной. Хоть и грунтовая, но не изрезанная колеями с застоявшимися лужами, как это бывает обыкновенно. Накатанная и утрамбованная настолько, что становилась слякотной лишь во время затяжного осеннего ненастья, а после летних дождей сохла быстро, не раскисала. Вот центральная была асфальтированная, она проходила от главного административного здания до самого моста через реку. Река Серединка, широкая и полноводная, разделяла город Вельбор и посёлок Заречный. Тот, кто в стародавние времена придумал ей название, и помыслить не мог, что попадёт в точку, обозначив граничный рубеж между тутошними и тамошними жителями. А уж посёлку сам Бог велел так называться. Что касается города, то о расшифровке его имени свидетельств не осталось. Поговаривают, что старинные книги и рукописи, запечатлевшие историю застройки, сгорели во время пожара. И он был не один, а дома прежде были исключительно деревянные. Уж если Московский кремль уберечь не могли от печальной участи, раз за разом разгребая пепелище и перестраивая заново, что говорить об отдалённых местах, которые не играли столь судьбоносной державной роли. Тем более и само название прозрачно намекает, что рядом с поселением или вокруг него шумел великий бор. Может, и шумел, но пожары и вырубки сделали своё дело, так что до ближайшего леса было не меньше двадцати километров. Горожане (и не только грибники) облюбовали его для прогулок, пикников и спортивных мероприятий.
Лидия Бормотова
Осторожно, двери открываются! Невидимые двери в неведомые миры. Оттуда к человеку приходят мечты, таланты, любовь. И туда же уходят, будучи отвергнутыми. Бесчисленные параллели готовы принять их и дать воплотиться. Ничто не исчезает, меняются только декорации. Но если человек осознал ценность дара, он его не отпустит и будет за него бороться. А стоит ли этот гость из ниоткуда, чтоб за него сражаться, чтобы лишать душу сна, а сердце покоя? Давайте спросим у героев романа. Уж они точно знают.
Бездна
Лидия Бормотова
© Лидия Бормотова, 2023
ISBN 978-5-0056-0858-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ЦИКЛ
Где дали безбрежные…
______________________________
Где дали безбрежные…
Фокус зеркала
Бездна
ХРОНИКИ ЦИКЛА
_____________________________________________
Власть лабиринта
Степной принц. Книга 1. Горечь победы
Степной принц. Книга 2. Аксиома Шекспира
БЕЗДНА
роман
Глава 1
Неформальная романтика
– Колян!!!
Над остроконечным забором поднялась встрёпанная макушка, пятерня отмахнула со лба длинные космы, чтоб не препятствовали округлившимся глазам взирать на орущего.
– О! Тёмыч! Ты что ль?!
В последний раз соседского парня Артём видел в прошлом году, когда приезжал к бабушке Ксении, но и помыслить не мог, чтоб за столь недолгий срок человек мог измениться до неузнаваемости. Ладно там, волосы отрастил до плеч. Но чтоб белобрысая шевелюра стала угольно-чёрной! Виски выбриты, в ушах какие-то блямбы вроде серёг, в носу пирсинг! А голую грудь и плечи не разглядишь под густой татуировкой!
Стаська выглянула из-за широкой спины друга, чтобы понять, какой-такой василиск обратил его в столб, рискуя пополнить собой каменную композицию с безгласными открытыми ртами и выразительным названием «Ни фига себе!». Однако шедевр абстракционизма не произвёл на неё столь убийственного впечатления (прежнего-то Коляна она не видела, эффект контрастного сравнения не сработал). Подумаешь! Ещё один неформал! Да их в городе пруд пруди! На каждом шагу! А в некоторых местах – в скверах, у фонтана или на площади – они устраивают тусовки. Но то в городе! Деревенская молодёжь этой дурью не заразилась. Девушка изобразила улыбку и дружелюбно поздоровалась:
– Привет!
А заодно пихнула локтем в рёбра Артёма, приводя его в чувство. Тот выдохнул и обрёл дар речи:
– Ты чё, нефором заделался?
Колян неотрывно пялился на рыжекудрое чудо, возникшее рядом с приятелем, потом горделиво расправил плечи и свысока изрёк:
– Свобода личности провозглашена Конституцией! И никто её пока не отменял! – и тут же, вцепившись в треугольные верхушки частого штакетника, деловито поинтересовался, алчно косясь на Стаську: – Тёмыч, ты надолго зарулил? Или как всегда? Бабка-то твоя тю-тю, в город уехала.
– Да знаю я, – отмахнулся внук. Нашёл, чем удивить. – Она у нас гостила. Нездоровится ей, мама уговорила лечь в больницу на обследование.
– А-а! А тебя, значит, за домом приглядеть отправили?
– И за огородом, – подтвердил парень. – Вот с подругой приехали, поживём недельку на природе. Слушай, у тебя лодка была. Не одолжишь? Сплаваем на остров, порыбачим.
– Ща, погодь, только оденусь, а то я тут во дворе… – он махнул рукой и скрылся за забором.
Стаська повернулась к Артёму:
– Ну и тип! Ты что, дружишь с ним?
– Это сосед, дорогая моя, – усмехнулся тот и легонько щёлкнул её по носу в воспитательных целях. – А с соседями надо дружить!
– Он же ненормальный!
– Да брось! Обычный пацан. Пройдёт в толпе, не заметишь. Вот и куражится: обратите на меня внимание, я индивидуальность!
Стаська пренебрежительно фыркнула, без слов выражая своё отношение к подобной индивидуальности.
Друг согласно кивнул:
– Все нефоры такие: мы, мол, не как остальные, то есть серая масса, а особенные.
Подруга спорить не стала, только пожала плечами. Мол, какая разница, с кем рыбачить, главное – лодку раздобыть, а у этого огородного пугалы, по словам Артёма, она есть. По крайней мере была в прошлом году.
За забором хлопнула дверь дома, из-за которой донеслось что-то басовито ругательное. Судя по всему, отцовское напутствие. Из чего друзья сделали вывод, что родители Коляна сильно не одобряют вывертов его неординарной личности.
Распахнулась калитка, и возникшее в её формате нечто с ярко выраженным нетрадиционным восприятием окружающего мира выглядело серьёзным испытанием для слабонервных. Картинная поза, в которой неформал предстал перед городскими гостями, недвусмысленно свидетельствовала, что расчёт был именно таков: поколебать уверенность зрителей в своём здравом уме и лишить дара речи от потрясения. Однако не на тех напал! Недавние путешествия не раз проверили их нервы на прочность, подбрасывая им испытания куда как покруче, и закалили их не хуже дамасской стали.
– Сталбыть, это твой новый прикид? – осведомился Артём, оценивающим взглядом обшаривая живописную фигуру.
Что ж, удивить друзей Коляну и впрямь удалось, но совсем не в том смысле, в котором он рассчитывал. Наглядевшись на неформалов всех мастей, то бишь тусовок, в городе, они более или менее разбирались в их атрибутике. И знали, что розовое в сочетании с чёрным, как и раскрашена была майка соседа с глубоким декольте, предпочитают эмо, в чёрное рядятся готы и сатанисты, украшая себя шипастыми ошейниками вроде того, что нацепил Колян. Чёрная куртка-косуха на его плечах пошла от рокеров, стала предметом зависти остальных группировок и как-то незаметно и беспорядочно вписалась в их дрес-код. Стоила она недёшево и была предметом шика, чем и объяснялось облачение в этот культовый элемент новоявленного позёра, несмотря на полуденный зной. Именно так – позёрами называли тру-нефоры, то есть настоящие неформалы, самозванцев, непосвящённых, понятия не имеющих о сути их движения, способных только выпендриваться, нацепив на себя кучу бренчащих железяк – цепей, заклёпок, шипов, разнообразных блямб, амулетов в виде летучей мыши и прочей дребедени. Нелепость прикида являла собой тусовскую атрибутику всмятку и вызывала у тру лишь брезгливую гримасу. Частенько приходилось видеть и невообразимый макияж представителей обоих полов, вводящий в столбняк. Но к счастью, Колян ещё не поднялся на столь высокий уровень осознания своей исключительности и раскраску телес ограничил татушками (присмотревшись, Стаська решила, что они были декоративными, то есть нарисованными, а не вкраплёнными). Венцом прикида стали берцы на толстенной подошве и на вид тяжеленные. В таких ходили скинхеды. Собственно, подошва и была им нужна для драк, ибо машут они отнюдь не только кулаками и арматурой. Но не сама по себе обувь сразила Артёма, а белые шнурки. У скинов это был почётный знак, говорящий, что чел участвовал в погроме лиц кавказской национальности. Тех, кто незаслуженно присваивал себе чужую славу, они жестоко наказывали. Их сосед-раздолбай, об этом, видать, ни сном ни духом, иначе поостерёгся бы привлекать к себе нездоровое внимание.
Упакованный с головы до пят лучший представитель современной продвинутой молодёжи победоносно взирал на прекрасную половину человечества, представленную в единственном экземпляре, зато пламенном и неотразимом, ожидая восторженных ахов и визгов. Однако Стаська его разочаровала, хмуро глядела исподлобья, недовольно надув губы. Ряженых петухов она не любила. Тем не менее Колян не смутился, списав её сдержанность на внезапность момента. Ошеломлённая впечатлением, девчонка ещё не разобралась, что к чему. Пусть освоится. Острота ярких впечатлений не всегда оценивается по достоинству с ходу. Поначалу пугает. Это как цветное кино. Тех, кто увидел однажды, потом не заставишь смотреть чёрно-белое. И она очухается. Пошлёт подальше серые будни, ещё и сама будет напрашиваться. А дальше – дело техники!
– Тёмыч, ты бы познакомил с девушкой, – напомнил-предложил подбоченившийся мачо.
– А, извини, – спохватился Артём. – Это Стаська, моя подруга детства. А это Колян, – ладонь спортсмена от души хлопнула по косухе так, что железные побрякушки зазвенели бубенцами. – Сосед бабушки Ксении. Тоже учится где-то в городе.
– Не где-то! – оскорбился принижением своего социального статуса франт сомнительного толка. – А в колледже! Будущий слесарь-универсал!
– Послушай, слесарь, – перебил его похвальбу Артём, – как всё-таки насчёт лодки? Она у тебя жива?
– Да вроде бы.
– Что значит…
– Да я с прошлого лета её не трогал.
– И где она?
– Должна быть на берегу. Пойдём посмотрим.
Улица, по которой они шли через посёлок к берегу, была широкой и ровной. Хоть и грунтовая, но не изрезанная колеями с застоявшимися лужами, как это бывает обыкновенно. Накатанная и утрамбованная настолько, что становилась слякотной лишь во время затяжного осеннего ненастья, а после летних дождей сохла быстро, не раскисала. Вот центральная была асфальтированная, она проходила от главного административного здания до самого моста через реку. Река Серединка, широкая и полноводная, разделяла город Вельбор и посёлок Заречный. Тот, кто в стародавние времена придумал ей название, и помыслить не мог, что попадёт в точку, обозначив граничный рубеж между тутошними и тамошними жителями. А уж посёлку сам Бог велел так называться. Что касается города, то о расшифровке его имени свидетельств не осталось. Поговаривают, что старинные книги и рукописи, запечатлевшие историю застройки, сгорели во время пожара. И он был не один, а дома прежде были исключительно деревянные. Уж если Московский кремль уберечь не могли от печальной участи, раз за разом разгребая пепелище и перестраивая заново, что говорить об отдалённых местах, которые не играли столь судьбоносной державной роли. Тем более и само название прозрачно намекает, что рядом с поселением или вокруг него шумел великий бор. Может, и шумел, но пожары и вырубки сделали своё дело, так что до ближайшего леса было не меньше двадцати километров. Горожане (и не только грибники) облюбовали его для прогулок, пикников и спортивных мероприятий.
Другие книги автора:
Популярные книги
