Войти
Текст
отзывы: 0 | просмотры: 78
Полная версия
Дневник казачки
Капитан Зельтц
Воспоминания терской казачки, о периоде становления Советской Власти на Тереке, о жизни, быте и судьбах терских казаков.
Дневник казачки
Капитан Зельтц
© Капитан Зельтц, 2021
ISBN 978-5-0055-6958-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие
Когда я был пионером, то чтобы раздобыть хорошую книгу, нужно было иметь хороших знакомых. Или сдавать макулатуру. Кто родился до 80-х, тот поймет. Сегодня же совсем не нужно тащить на пункт приема пять кило старых газет, чтобы прочитать «Три мушкетера». Интернет затоплен книгами на любой вкус, а читатель пресыщен. Но цель этой маленькой книги отнюдь не развлекательная. Этот опус – дань памяти исчезнувшему народу. Я не стану утомлять читателя выдумками про Черных Эльфов или еще какими экзотическими фантазиями. Я предлагаю вашему вниманию уникальные мемуары. Дневник терской Анны Франк, если хотите.
– Ну, да – скажете вы, – на данную тему уже написаны тонны, терабайты! Да и мемуары источник далеко не объективный!
Вы правы, но это произведение – единственное в своем роде свидетельство непосредственной участницы событий, маленькой девочки, попавшей под безжалостные стальные колеса Революции. И ее, наивную и малограмотную, никак нельзя заподозрить в попытке исказить Историю.
Так уж получилось, что когда моя бабушка, Аня Детистова (она же Бабаня), была жива, то я не очень интересовался ее прошлым.
На стенах ее маленькой комнатки в коммуналке висели портреты лихих усачей в папахах.
– Это кто?
– Это – мой папа! Лучше всех в полку танцевал!
– А это?
– Это мамин брат! Георгиевский кавалер!
Уже намного позже я узнал, что Терские казаки жили там, где сейчас Чечня. Что произошли они от смешения Донских и Волжских казаков, беглых русских крестьян, местных горцев (ингушей, ногайцев, дагестанцев), и много еще кого.
Что двести лет защищали они Юг России от турок, персов и местных джигитов. Что революционеры-ленинцы ловко избавились от Терских казаков, депортировав их в Сибирь. Депортировав так удачно, что историки до сих пор не могут понять, сколько же казаков добрались живыми до пункта назначения. Двадцать процентов? Тридцать?
Я не ищу Историческую Истину. Она есть у меня. Прямо здесь, в этих по-детски наивных записях бабани.
Как и все казаки, терцы были гордые и воинственные. Бабаня – не исключение. «Мы мирные люди, но наш бронепоезд…»
Про бронепоезд расскажем отдельно.
Бабаня родилась в начале 1900-х годов, в станице Калиновская, что недалеко от Нальчика и Грозного. Я познакомился с ней, когда ей было уже за 60. Была она очень крутого нрава, но всегда предельно вежлива. Иногда излишне педантична и чистоплотна. При крайней бедности, одевалась всегда очень тщательно и опрятно. Бабаня ухитрялась приготовить угощение внучкам практически из ничего, From the thin air, как говорят англичане. Жизнь научила.
Когда бабаня уже давно лежала в земле, ко мне попали ее дневники. Четыре тонкие школьные тетради, исписанные корявым почерком малограмотной крестьянки. Клянусь, я ничего к ним не добавил. Ну, разве что, самую малость: названия глав, да здесь и там предложение. Ради прояснения дискурса так сказать. Кое-где удалил повторы да изменял беспорядок слов, да и то, только если он (беспорядок) был совсем уж невыносимым.
Прежде чем представить мемуары на суд придирчивого читателя, должен сделать несколько замечаний:
Увы, очень скупо бабаня описывает своего отца, да и матери уделила целых две строки.
С 1917 по середину 20-х бабаня старательно отмечала в дневнике:
«а было мне тогда 12…». И я решил, что желание автора должно уважать. Но пару раз всё же вычеркнул – каюсь.
Может сложиться впечатление, что я позволил себе некие иронические ремарки. И совершенно справедливо. В противном случае, мне было бы очень трудно переписывать материал такого рода, да ещё когда речь идёт о моих собственных предках.
Можно сделать ещё разные выводы о личности главных персонажей, и о стране, в которой им посчастливилось родится. Я свои уже сделал, а ваши – предоставляю сделать вам.
Главное чувство, которое я испытывал, работая с дневником – бесконечная горечь. Я думал о том, с какой легкостью Судьба сметает людей и как быстро Время уничтожает любую память об ушедших.
И последнее замечание. За тысячелетия своей эволюции, люди к сожалению, так и не смогли отучиться от привычки искать врага. Я не хотел бы, чтобы после прочтения дневника, кто-то проникся ненавистью к чеченцам или к коммунистам или еще к кому-нибудь. И казаки, и чеченцы, и коммунисты – все получили свою порцию социалистического счастья. Поэтому – не надо ненависти. Ненависть порождает ненависть, насилие порождает насилие. Мы как-то должны остановить этот порочный круг.
С любовью – внук Бабани.
ДНЕВНИК КАЗАЧКИ
ПРОПОРЦИИ И ДЕФОЛТЫ
Мне очень грустно вспоминать всё это. Какие же сейчас счастливые дети! Как рассказать им, каким было наше детство, в котором был голод, холод и когда всё твоё имущество – это твои вши? Не было у нас ни огня, ни мыла, ни соли, ни еды никакой, а только земляная хата. И негде взять соломы, чтобы постелить на голую землю, на которой мы спали. И нечем растопить печь. Осталось у нас только старое одеяло, одно на всех, и каждый тянул его на себя.
Мы – это я, трое братишек и мама. Отец ушёл на войну в 1915 году.
Был 1918 год.
Мне тогда было 12, а братишки все были моложе: 7, 5 и 3 годика.
ЦЕНА МИЛОСЕРДИЯ
Я начала работать, когда училась в 3-м классе. И тогда пришлось мне бросить школу.
Надо было зарабатывать на еду себе и братишкам. С 1917 вся наша жизнь перевернулась с ног на голову! Суматоха, безвластие, голод, война, болезни, смерть! Одни наступают, потом отступают. Другие наступают, потом отступают! В станице начался повальный тиф. Тут как раз пришли белогвардейцы. Красноармейцы ушли, оставив своих раненых и больных в школе.
Белые всех этих больных и раненых начали казнить-убивать.
Одна женщина из красного отряда сумела сбежать из школы и спряталась в пустой соседней хате, да соседи пришли и выгнали её оттуда. Не все станичники красных обожали. Да ещё тётка эта видать больная была.
На свою беду, наш отец встретил её на улице, и привёл к нам. Тогда у нас дом ещё был в порядке. Мама помыла эту больную, отпаивала её чаем, выстирала все её вещи. Тётка скоро поправилась и ушла. А сразу после этого мама свалилась с тифом. У неё шпарила температура и она бредила. И тут же папа заболел, а потом и я. А братишки – ребятишки спали отдельно, на печи, и не заразились.
Папа только что вернулся с Германской Войны. Целых три года мы его не видели, мама управлялась по хозяйству одна. Была у нас корова, была земля, вот только пахать её было некому. Без лошади ни пахать ни сеять невозможно. Но мама у нас была мастерица на все руки.
Она научилась сама очень хорошо шить и шила на заказ. А вместо платы нашу землю пахали и засеивали. А потом нужно было хлеб скосить, собрать и обмолотить. А потом свезти зерно на мельницу и вернуться с мукой. Так маме приходилось шить и день и ночь, при свете керосиновой лампы-коптилки. От такой лампы света мало, но зато черный дым оседал на потолке и на всех вещах.
И вот когда папа вернулся, ему пришлось устроиться рабочим на нефтяные промыслы, чтобы заработать на лошадку. А ещё он мечтал купить фургон, и объехать на нём весь свет.
Тем временем, у нас стало уже три коровки, да ещё бычок. И тогда папа продал одну корову и бычка, добавил «нефтяные деньги» и смог купить лошадку! А потом – ещё лошадку и фургон! И у нас получилось целое хозяйство! И жизнь стала налаживаться! Мы с братом снова начали ходить в школу, но тут я схватила малярию. И меня трясло так, что я боялась, что у меня вылетят все зубы.
Папа с мамой сами сложили стену вокруг нашего хозяйства – из глины и хвороста. К 1919 году у нас была уже саманная тёплая хата.
Но тут опять начались неприятности. Братишка, которому было семь, пас коров, да и проспал – коров угнали чеченцы. Хорошо, что его самого не угнали. И это не шутка.
И отцу пришлось опять продать бычка и жеребёночка и купить корову – без коровы крестьянам не выжить.
1920 год
ВСЯ ВЛАСТЬ – СОВЕТАМ!
ИЛИ
ИЗБАВЛЕНИЕ ОТ ПРИВЯЗАННОСТЕЙ
И вот, наступил этот проклятый 1920 год. В станице была перестрелка: то ли красные хотели выбить белых, то ли наоборот. Свистели пули, хлопали винтовки, стучал пулемёт.
Мы лежали на полу в нашей саманной хате, а коровы стояли в хлеву, некормленные и уже два дня недоенные. И мама хотела выскочить, пробраться в хлев чтобы подоить корову, а папа строго настрого запретил ей:
– Ты что?! Шальная пуля убьёт!
Две недели была стрельба, две недели мы лежали на полу, а мама с папой ползком пробирались доить корову по ночам.
Капитан Зельтц
Воспоминания терской казачки, о периоде становления Советской Власти на Тереке, о жизни, быте и судьбах терских казаков.
Дневник казачки
Капитан Зельтц
© Капитан Зельтц, 2021
ISBN 978-5-0055-6958-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие
Когда я был пионером, то чтобы раздобыть хорошую книгу, нужно было иметь хороших знакомых. Или сдавать макулатуру. Кто родился до 80-х, тот поймет. Сегодня же совсем не нужно тащить на пункт приема пять кило старых газет, чтобы прочитать «Три мушкетера». Интернет затоплен книгами на любой вкус, а читатель пресыщен. Но цель этой маленькой книги отнюдь не развлекательная. Этот опус – дань памяти исчезнувшему народу. Я не стану утомлять читателя выдумками про Черных Эльфов или еще какими экзотическими фантазиями. Я предлагаю вашему вниманию уникальные мемуары. Дневник терской Анны Франк, если хотите.
– Ну, да – скажете вы, – на данную тему уже написаны тонны, терабайты! Да и мемуары источник далеко не объективный!
Вы правы, но это произведение – единственное в своем роде свидетельство непосредственной участницы событий, маленькой девочки, попавшей под безжалостные стальные колеса Революции. И ее, наивную и малограмотную, никак нельзя заподозрить в попытке исказить Историю.
Так уж получилось, что когда моя бабушка, Аня Детистова (она же Бабаня), была жива, то я не очень интересовался ее прошлым.
На стенах ее маленькой комнатки в коммуналке висели портреты лихих усачей в папахах.
– Это кто?
– Это – мой папа! Лучше всех в полку танцевал!
– А это?
– Это мамин брат! Георгиевский кавалер!
Уже намного позже я узнал, что Терские казаки жили там, где сейчас Чечня. Что произошли они от смешения Донских и Волжских казаков, беглых русских крестьян, местных горцев (ингушей, ногайцев, дагестанцев), и много еще кого.
Что двести лет защищали они Юг России от турок, персов и местных джигитов. Что революционеры-ленинцы ловко избавились от Терских казаков, депортировав их в Сибирь. Депортировав так удачно, что историки до сих пор не могут понять, сколько же казаков добрались живыми до пункта назначения. Двадцать процентов? Тридцать?
Я не ищу Историческую Истину. Она есть у меня. Прямо здесь, в этих по-детски наивных записях бабани.
Как и все казаки, терцы были гордые и воинственные. Бабаня – не исключение. «Мы мирные люди, но наш бронепоезд…»
Про бронепоезд расскажем отдельно.
Бабаня родилась в начале 1900-х годов, в станице Калиновская, что недалеко от Нальчика и Грозного. Я познакомился с ней, когда ей было уже за 60. Была она очень крутого нрава, но всегда предельно вежлива. Иногда излишне педантична и чистоплотна. При крайней бедности, одевалась всегда очень тщательно и опрятно. Бабаня ухитрялась приготовить угощение внучкам практически из ничего, From the thin air, как говорят англичане. Жизнь научила.
Когда бабаня уже давно лежала в земле, ко мне попали ее дневники. Четыре тонкие школьные тетради, исписанные корявым почерком малограмотной крестьянки. Клянусь, я ничего к ним не добавил. Ну, разве что, самую малость: названия глав, да здесь и там предложение. Ради прояснения дискурса так сказать. Кое-где удалил повторы да изменял беспорядок слов, да и то, только если он (беспорядок) был совсем уж невыносимым.
Прежде чем представить мемуары на суд придирчивого читателя, должен сделать несколько замечаний:
Увы, очень скупо бабаня описывает своего отца, да и матери уделила целых две строки.
С 1917 по середину 20-х бабаня старательно отмечала в дневнике:
«а было мне тогда 12…». И я решил, что желание автора должно уважать. Но пару раз всё же вычеркнул – каюсь.
Может сложиться впечатление, что я позволил себе некие иронические ремарки. И совершенно справедливо. В противном случае, мне было бы очень трудно переписывать материал такого рода, да ещё когда речь идёт о моих собственных предках.
Можно сделать ещё разные выводы о личности главных персонажей, и о стране, в которой им посчастливилось родится. Я свои уже сделал, а ваши – предоставляю сделать вам.
Главное чувство, которое я испытывал, работая с дневником – бесконечная горечь. Я думал о том, с какой легкостью Судьба сметает людей и как быстро Время уничтожает любую память об ушедших.
И последнее замечание. За тысячелетия своей эволюции, люди к сожалению, так и не смогли отучиться от привычки искать врага. Я не хотел бы, чтобы после прочтения дневника, кто-то проникся ненавистью к чеченцам или к коммунистам или еще к кому-нибудь. И казаки, и чеченцы, и коммунисты – все получили свою порцию социалистического счастья. Поэтому – не надо ненависти. Ненависть порождает ненависть, насилие порождает насилие. Мы как-то должны остановить этот порочный круг.
С любовью – внук Бабани.
ДНЕВНИК КАЗАЧКИ
ПРОПОРЦИИ И ДЕФОЛТЫ
Мне очень грустно вспоминать всё это. Какие же сейчас счастливые дети! Как рассказать им, каким было наше детство, в котором был голод, холод и когда всё твоё имущество – это твои вши? Не было у нас ни огня, ни мыла, ни соли, ни еды никакой, а только земляная хата. И негде взять соломы, чтобы постелить на голую землю, на которой мы спали. И нечем растопить печь. Осталось у нас только старое одеяло, одно на всех, и каждый тянул его на себя.
Мы – это я, трое братишек и мама. Отец ушёл на войну в 1915 году.
Был 1918 год.
Мне тогда было 12, а братишки все были моложе: 7, 5 и 3 годика.
ЦЕНА МИЛОСЕРДИЯ
Я начала работать, когда училась в 3-м классе. И тогда пришлось мне бросить школу.
Надо было зарабатывать на еду себе и братишкам. С 1917 вся наша жизнь перевернулась с ног на голову! Суматоха, безвластие, голод, война, болезни, смерть! Одни наступают, потом отступают. Другие наступают, потом отступают! В станице начался повальный тиф. Тут как раз пришли белогвардейцы. Красноармейцы ушли, оставив своих раненых и больных в школе.
Белые всех этих больных и раненых начали казнить-убивать.
Одна женщина из красного отряда сумела сбежать из школы и спряталась в пустой соседней хате, да соседи пришли и выгнали её оттуда. Не все станичники красных обожали. Да ещё тётка эта видать больная была.
На свою беду, наш отец встретил её на улице, и привёл к нам. Тогда у нас дом ещё был в порядке. Мама помыла эту больную, отпаивала её чаем, выстирала все её вещи. Тётка скоро поправилась и ушла. А сразу после этого мама свалилась с тифом. У неё шпарила температура и она бредила. И тут же папа заболел, а потом и я. А братишки – ребятишки спали отдельно, на печи, и не заразились.
Папа только что вернулся с Германской Войны. Целых три года мы его не видели, мама управлялась по хозяйству одна. Была у нас корова, была земля, вот только пахать её было некому. Без лошади ни пахать ни сеять невозможно. Но мама у нас была мастерица на все руки.
Она научилась сама очень хорошо шить и шила на заказ. А вместо платы нашу землю пахали и засеивали. А потом нужно было хлеб скосить, собрать и обмолотить. А потом свезти зерно на мельницу и вернуться с мукой. Так маме приходилось шить и день и ночь, при свете керосиновой лампы-коптилки. От такой лампы света мало, но зато черный дым оседал на потолке и на всех вещах.
И вот когда папа вернулся, ему пришлось устроиться рабочим на нефтяные промыслы, чтобы заработать на лошадку. А ещё он мечтал купить фургон, и объехать на нём весь свет.
Тем временем, у нас стало уже три коровки, да ещё бычок. И тогда папа продал одну корову и бычка, добавил «нефтяные деньги» и смог купить лошадку! А потом – ещё лошадку и фургон! И у нас получилось целое хозяйство! И жизнь стала налаживаться! Мы с братом снова начали ходить в школу, но тут я схватила малярию. И меня трясло так, что я боялась, что у меня вылетят все зубы.
Папа с мамой сами сложили стену вокруг нашего хозяйства – из глины и хвороста. К 1919 году у нас была уже саманная тёплая хата.
Но тут опять начались неприятности. Братишка, которому было семь, пас коров, да и проспал – коров угнали чеченцы. Хорошо, что его самого не угнали. И это не шутка.
И отцу пришлось опять продать бычка и жеребёночка и купить корову – без коровы крестьянам не выжить.
1920 год
ВСЯ ВЛАСТЬ – СОВЕТАМ!
ИЛИ
ИЗБАВЛЕНИЕ ОТ ПРИВЯЗАННОСТЕЙ
И вот, наступил этот проклятый 1920 год. В станице была перестрелка: то ли красные хотели выбить белых, то ли наоборот. Свистели пули, хлопали винтовки, стучал пулемёт.
Мы лежали на полу в нашей саманной хате, а коровы стояли в хлеву, некормленные и уже два дня недоенные. И мама хотела выскочить, пробраться в хлев чтобы подоить корову, а папа строго настрого запретил ей:
– Ты что?! Шальная пуля убьёт!
Две недели была стрельба, две недели мы лежали на полу, а мама с папой ползком пробирались доить корову по ночам.