Текст
отзывы: 0 | рейтинг: 0
Страна расстрелянных подсолнухов
Григорий Жадько
Местами скучная книга. Но не одни сопли. Если из плюсов, то автор действительно передал какие-то чувства. Если вам интересно, как человек за три месяца разуверился во всем, остался без здоровья, друзей и даже без Родины, на которую не может вернуться, то можете почитать. Когда тебя предали и продали десяток раз, и ты проиграл на этой войне, то тут уже ничего не поделаешь. Может г. герою повезет в любви. Но это такое затертое слово, что о нем автор старался вслух не говорить. Книга содержит нецензурную брань.
Страна расстрелянных подсолнухов
Григорий Жадько
© Григорий Жадько, 2021
ISBN 978-5-4496-0086-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Страна расстрелянных подсолнухов
Когда люди читают отрывки, публикуемые в течение
полугода, они даже не представляют себе, как мало
времени ты провел на фронте и как мало там увидел.
Спасибо всем, кто так хорошо меня знает. Сразу заметили, что я изменился. Да я изменился. Учителя хорошие. Мне здесь самому бы не сойти с ума. Многие думают, что это их лично не коснется. Спорить не стану. У каждого своя дорога к Храму. А там уж будет Бог.
Я очнулся в старобешевской больнице. Голубой свет струился сбоку. Я попробовал пошевелиться. Удивительно, но мне это не доставило неудобств. Проверил руки, ноги, пошевелил пальцами, сжал мышцы пресса. Да! Я здоров, если бы не этот проклятый лоб. «Да что же там за этой тугой повязкой, которая намотана мне чуть не до носа?!» В глаза лезут нитки от бинтов и щекочут ресницы. «Они что там офигели?! Думали, что я никогда не очнусь? Замотали и бросили!» Но собственно нитки я могу убрать и сам. Они были желтые от фурацилина. Вот так. Вот так хорошо. Но рука ослабла, не слушалась, и я промахивался. И это моя правая рука?! Она никогда не подводила меня?! Однако! Черт побери! В глазах потемнело и бросило в жар.
– Ой! Неужели?! … Константин Григорьевич! Посмотрите!! – раздался вблизи моей кровати девчачий удивленный голос. – Наш безнадега очнулся! А вы говорили – зря привезли!!
«Это я что ли безнадега?! Это про меня она так сказала?! Что за хрень?! Какой я безнадега?! Почти цел, не считая противной болячки в голове – неприязненно подумал я. —
Главврач ушел далеко и говорил кому-то тихо, но я все же разобрал, потому что раненые не стонали.
– Нет, не стоит! Ну что вы! «Казус Инкурабилис». Какая операция! Я думаю, к вечеру наступит кризис. Будет удивительно, если парень до утра дотянет. Чудес не бывает. Мы материалисты. Если до ночи ничего не случится, скажите Варе, пусть перевезет его на каталке в бельевую. Ни к чему лишний раз остальных травмировать. Надо о живых думать.
Что отвечал собеседник, я не слышал. Видимо, он стоял спиной.
«Вот так все просто, – подумал я. – Ведь это обо мне! Что же у меня за рана такая?! „Безнадега“. Странные считалочки на знание арифметики! Операцию не хотят делать и вообще в бельевую. „Казус Инкурабилис“ – что за хрень?! Вроде была такая рок-группа. Но что это означало? Был бы инет… Была бы сила в руках! Но ничего этого нет. Надо просто смириться и лежать. Тупо ждать».
Кода я вечером пришел в себя и открыл глаза, у изголовья, стояла Варя, смотрела на меня и теребила уложенную на голове косичку. Может, она давно так стояла?! Я не знаю. Я проснулся и увидел ее взгляд, обращенный ко мне, но сквозь меня. «Але! – хотел сказать я. – Посмотри на меня. Я уже здесь», но промолчал. Мне было приятно смотреть на девушку. Просто смотреть и я ничего не хотел менять. Она, наконец, встрепенулась, увидев, что я открыл глаза. Ее взгляд стал осмысленным, очевидно она мыслями была где-то очень далеко.
– При-в-вет! – сказал я почти весело, как умел говорить раньше, когда девушки мне нравились и я не лежал как бревно. Но получилось совсем паршиво. Просто промямлил, и в висках застучало. «Во! Блин даю! Ничего не могу. Даже говорить». Ресницы у девушки затрепетали.
– Хорошо, что вы проснулись! Мне так не хотелось вас будить. У нас с вами задача на каталочку переместиться, вот сюда. Вы потерпите, я аккуратно.
Она была ловкая и делала все быстро.
– Те-перь в бель-е-евую? – спросил я с замиранием сердца и по слогам.
Варя растерялась, и опустив руки по швам, смотрела на меня удивленно, непонимающе. Она ничего не говорила, и я молчал.
– Ве-зите, – наконец, с трудом промолвил я.
Варя посмотрела в потолок, и было ощущение, что она шевелила губами и молилась.
– Ве-зите Варя! – упавшим голосом повторил я. – Чего уж там.
Каталка собирала выщербленный кафель. Она аккуратно доставила меня в бельевую. Это было небольшое отдельное помещение с полками в торце, на которых лежали комплекты стираного больничного белья и от которых стойко несло хлоркой.
– Откуда вы узнали про бельевую? – негромко спросила она, как только мы остались одни.
– Ан-гелы, – соврал я и вздохнул так, как будто это было совершенно естественным и очевидным.
Но к моим словам, она отнеслась абсолютно серьезно. Глаза ее расширились, брови поднялись. Она нагнулась и прошептала еще тише:
– Расскажите?!
– Мне тя-же-ло.
Она посмотрела на меня с большим сожалением и чуть суше спросила:
– Антибиотики-то мы выпили?
– Вы-пили, – послушно прикрыл я глаза.
– Я не могу ослушаться главврача. Давайте заменим нательное белье.
Мой тюрбан из битов на голове, немного мешал, но она ловко подвела руки под крестец, захватила край рубашки и осторожно отодвинула ее к голове. Подняв мои руки, сняла рубашку через голову и после этого освободила верхнюю часть тела.
– Вот видите, какой вы молодец, – промолвила она и улыбнулась. – Теперь чистую.
Варя проделала операции в обратном порядке. Потом достала влажный тампон, который пах камфорным спиртом и начала неторопливо и нежно протирать мне лицо. Ее круговые движения были ласковые, и заботливые. Спустя минуту она посмотрела на него, скривилась и выбросила в таз, достала другой и повторила операцию. Я почувствовал свежесть, прохладу утра, как будто это был огуречный лосьон.
– У вас та-кие забо-отливые руки Варя!
– Вы должны быть чистым.
– У вас такие доб-рые и нежные пальцы, – повторил я.
– Я оставлю вам ночник.
– Ночник, это самое смеш-ное в моем поло-ожении. Это для тех, кто кого-то боится.
– Вам не будет страшно.
– Мне уже ничего не стра-шно. Я то-гда вам не ска-зал, а сейчас скажу пока есть такая возможность.
– Хорошо, – она, скрипнув стулом, придвинулась ближе. – Говорите.
– Вы та-кая кра-сивая! – Я прикоснулся к ее руке, и она вздрогнула, но не от неожиданности, а ей это было неприятно. Так неприятно, когда случайно коснешься покойника.
– Извините! – я убрал пальцы и стыдливо сжав их в кулак.
– Вы хотели что-то сказать, – стараясь замять неприятный момент, скороговоркой промолвила она.
– Вы ска-жете мне правду? Что у меня, … я хочу знать ско-лько мне оста-лось… я умру?
– Может не стоит?! – она приложила ладонь к моим губам…, и я почувствовал, что пальцы у нее теплые, пахли камфарой и чуть дрожали.
Она переживала, что вздрогнула, и не смогла скрыть своего неудовольствия, и теперь в это касание постаралась вложить что-то человеческое и нежное, что не было предназначено для всех раненых. И я это почувствовал, и это дало мне силы.
– Стоит. Я вы-держу. Всю правду.
– Это будет жестоко, и я бы не хотела.
– Я сильный.
Она тяжело вздохнула и отвела взгляд, как будто что-то обнаружила на полу. Я видел только ее длинные ресницы и резкие черты лица, и тень, что падала от ее волос. Она была похожа на прихожанку из церкви, чистую и прекрасную в помыслах. Не хватало только светящегося нимба над головой.
– У вас сквозное ранение головы, – упавшим голосом промолвила девушка. – Осколок вошел в лобную кость и вышел вверх через 7 см. То, что вы очнулись и живы до сих пор чудо! Вас поэтому и на ту сторону отдавать не стали. Никто не понимает, как это может быть, но вы живы.
Григорий Жадько
Местами скучная книга. Но не одни сопли. Если из плюсов, то автор действительно передал какие-то чувства. Если вам интересно, как человек за три месяца разуверился во всем, остался без здоровья, друзей и даже без Родины, на которую не может вернуться, то можете почитать. Когда тебя предали и продали десяток раз, и ты проиграл на этой войне, то тут уже ничего не поделаешь. Может г. герою повезет в любви. Но это такое затертое слово, что о нем автор старался вслух не говорить. Книга содержит нецензурную брань.
Страна расстрелянных подсолнухов
Григорий Жадько
© Григорий Жадько, 2021
ISBN 978-5-4496-0086-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Страна расстрелянных подсолнухов
Когда люди читают отрывки, публикуемые в течение
полугода, они даже не представляют себе, как мало
времени ты провел на фронте и как мало там увидел.
Спасибо всем, кто так хорошо меня знает. Сразу заметили, что я изменился. Да я изменился. Учителя хорошие. Мне здесь самому бы не сойти с ума. Многие думают, что это их лично не коснется. Спорить не стану. У каждого своя дорога к Храму. А там уж будет Бог.
Я очнулся в старобешевской больнице. Голубой свет струился сбоку. Я попробовал пошевелиться. Удивительно, но мне это не доставило неудобств. Проверил руки, ноги, пошевелил пальцами, сжал мышцы пресса. Да! Я здоров, если бы не этот проклятый лоб. «Да что же там за этой тугой повязкой, которая намотана мне чуть не до носа?!» В глаза лезут нитки от бинтов и щекочут ресницы. «Они что там офигели?! Думали, что я никогда не очнусь? Замотали и бросили!» Но собственно нитки я могу убрать и сам. Они были желтые от фурацилина. Вот так. Вот так хорошо. Но рука ослабла, не слушалась, и я промахивался. И это моя правая рука?! Она никогда не подводила меня?! Однако! Черт побери! В глазах потемнело и бросило в жар.
– Ой! Неужели?! … Константин Григорьевич! Посмотрите!! – раздался вблизи моей кровати девчачий удивленный голос. – Наш безнадега очнулся! А вы говорили – зря привезли!!
«Это я что ли безнадега?! Это про меня она так сказала?! Что за хрень?! Какой я безнадега?! Почти цел, не считая противной болячки в голове – неприязненно подумал я. —
Главврач ушел далеко и говорил кому-то тихо, но я все же разобрал, потому что раненые не стонали.
– Нет, не стоит! Ну что вы! «Казус Инкурабилис». Какая операция! Я думаю, к вечеру наступит кризис. Будет удивительно, если парень до утра дотянет. Чудес не бывает. Мы материалисты. Если до ночи ничего не случится, скажите Варе, пусть перевезет его на каталке в бельевую. Ни к чему лишний раз остальных травмировать. Надо о живых думать.
Что отвечал собеседник, я не слышал. Видимо, он стоял спиной.
«Вот так все просто, – подумал я. – Ведь это обо мне! Что же у меня за рана такая?! „Безнадега“. Странные считалочки на знание арифметики! Операцию не хотят делать и вообще в бельевую. „Казус Инкурабилис“ – что за хрень?! Вроде была такая рок-группа. Но что это означало? Был бы инет… Была бы сила в руках! Но ничего этого нет. Надо просто смириться и лежать. Тупо ждать».
Кода я вечером пришел в себя и открыл глаза, у изголовья, стояла Варя, смотрела на меня и теребила уложенную на голове косичку. Может, она давно так стояла?! Я не знаю. Я проснулся и увидел ее взгляд, обращенный ко мне, но сквозь меня. «Але! – хотел сказать я. – Посмотри на меня. Я уже здесь», но промолчал. Мне было приятно смотреть на девушку. Просто смотреть и я ничего не хотел менять. Она, наконец, встрепенулась, увидев, что я открыл глаза. Ее взгляд стал осмысленным, очевидно она мыслями была где-то очень далеко.
– При-в-вет! – сказал я почти весело, как умел говорить раньше, когда девушки мне нравились и я не лежал как бревно. Но получилось совсем паршиво. Просто промямлил, и в висках застучало. «Во! Блин даю! Ничего не могу. Даже говорить». Ресницы у девушки затрепетали.
– Хорошо, что вы проснулись! Мне так не хотелось вас будить. У нас с вами задача на каталочку переместиться, вот сюда. Вы потерпите, я аккуратно.
Она была ловкая и делала все быстро.
– Те-перь в бель-е-евую? – спросил я с замиранием сердца и по слогам.
Варя растерялась, и опустив руки по швам, смотрела на меня удивленно, непонимающе. Она ничего не говорила, и я молчал.
– Ве-зите, – наконец, с трудом промолвил я.
Варя посмотрела в потолок, и было ощущение, что она шевелила губами и молилась.
– Ве-зите Варя! – упавшим голосом повторил я. – Чего уж там.
Каталка собирала выщербленный кафель. Она аккуратно доставила меня в бельевую. Это было небольшое отдельное помещение с полками в торце, на которых лежали комплекты стираного больничного белья и от которых стойко несло хлоркой.
– Откуда вы узнали про бельевую? – негромко спросила она, как только мы остались одни.
– Ан-гелы, – соврал я и вздохнул так, как будто это было совершенно естественным и очевидным.
Но к моим словам, она отнеслась абсолютно серьезно. Глаза ее расширились, брови поднялись. Она нагнулась и прошептала еще тише:
– Расскажите?!
– Мне тя-же-ло.
Она посмотрела на меня с большим сожалением и чуть суше спросила:
– Антибиотики-то мы выпили?
– Вы-пили, – послушно прикрыл я глаза.
– Я не могу ослушаться главврача. Давайте заменим нательное белье.
Мой тюрбан из битов на голове, немного мешал, но она ловко подвела руки под крестец, захватила край рубашки и осторожно отодвинула ее к голове. Подняв мои руки, сняла рубашку через голову и после этого освободила верхнюю часть тела.
– Вот видите, какой вы молодец, – промолвила она и улыбнулась. – Теперь чистую.
Варя проделала операции в обратном порядке. Потом достала влажный тампон, который пах камфорным спиртом и начала неторопливо и нежно протирать мне лицо. Ее круговые движения были ласковые, и заботливые. Спустя минуту она посмотрела на него, скривилась и выбросила в таз, достала другой и повторила операцию. Я почувствовал свежесть, прохладу утра, как будто это был огуречный лосьон.
– У вас та-кие забо-отливые руки Варя!
– Вы должны быть чистым.
– У вас такие доб-рые и нежные пальцы, – повторил я.
– Я оставлю вам ночник.
– Ночник, это самое смеш-ное в моем поло-ожении. Это для тех, кто кого-то боится.
– Вам не будет страшно.
– Мне уже ничего не стра-шно. Я то-гда вам не ска-зал, а сейчас скажу пока есть такая возможность.
– Хорошо, – она, скрипнув стулом, придвинулась ближе. – Говорите.
– Вы та-кая кра-сивая! – Я прикоснулся к ее руке, и она вздрогнула, но не от неожиданности, а ей это было неприятно. Так неприятно, когда случайно коснешься покойника.
– Извините! – я убрал пальцы и стыдливо сжав их в кулак.
– Вы хотели что-то сказать, – стараясь замять неприятный момент, скороговоркой промолвила она.
– Вы ска-жете мне правду? Что у меня, … я хочу знать ско-лько мне оста-лось… я умру?
– Может не стоит?! – она приложила ладонь к моим губам…, и я почувствовал, что пальцы у нее теплые, пахли камфарой и чуть дрожали.
Она переживала, что вздрогнула, и не смогла скрыть своего неудовольствия, и теперь в это касание постаралась вложить что-то человеческое и нежное, что не было предназначено для всех раненых. И я это почувствовал, и это дало мне силы.
– Стоит. Я вы-держу. Всю правду.
– Это будет жестоко, и я бы не хотела.
– Я сильный.
Она тяжело вздохнула и отвела взгляд, как будто что-то обнаружила на полу. Я видел только ее длинные ресницы и резкие черты лица, и тень, что падала от ее волос. Она была похожа на прихожанку из церкви, чистую и прекрасную в помыслах. Не хватало только светящегося нимба над головой.
– У вас сквозное ранение головы, – упавшим голосом промолвила девушка. – Осколок вошел в лобную кость и вышел вверх через 7 см. То, что вы очнулись и живы до сих пор чудо! Вас поэтому и на ту сторону отдавать не стали. Никто не понимает, как это может быть, но вы живы.
Другие книги автора:
Популярные книги