Кутузовский проспект
Полная версия
- О книге
- Читать
Гостиницу оснастили по последнему слову техники, возникло даже такое понятие, как «советский сервис» (помнится, Аркадий Райкин, изображая работника «советского сервиса», никак не мог выговорить это слово, шепелявя и картавя). Многое здесь было ново. Для транспортировки белья со всех этажей в прачечную, что оборудовали в подвале, сконструировали необычный трубопровод. Смонтировали мощную систему кондиционирования воздуха. Установили восемь лифтов. Мебель для номеров изготавливали из дерева, оригинальную, по спецзаказу, более 15 тысяч столов и стульев.
Позаботились и об эстетических впечатлениях приезжавших в Москву граждан и господ. В вестибюле соорудили фонтан, а на самом верхнем 30-м этаже – кафе с возможностью рассматривать Москву с птичьего полета. К услугам гостей были открыты почтовое отделение, кассы по продаже билетов на все виды транспорта, театральные кассы, книжный и табачный киоски, магазины сувениров.
«Височки прямые или косые?» Этот сакраментальный вопрос простые советские парикмахерши из «Украины» задавали в т. ч. и иностранным гостям, не понимающим по-русски ни бельмеса. Уж и не знаем, как им удавалось получить правильный ответ, только парикмахерская эта славилась на всю Москву. Здесь стриглись и местные школьники, и даже лично супруга Леонида Ильича. А сам дорогой бровеносец регулярно вызывал к себе заведующую парикмахерской для маникюра и – о ужас! – педикюра. Даже трудно представить, что сказал бы товарищ Сталин, – разве об этом мечтали большевики-ленинцы в ссылках и на каторгах? О буржуазных привычках генсека мы еще поговорим.
Персонал для работы в гостиницу отбирали строго, тщательно проверяли, а потом следили – чтобы не было неположенных контактов с иностранцами. Актриса Виктория Федорова рассказывала, что одну из горничных уволили после того, как та познакомила с ней американку, остановившуюся в «Украине». И все же «Украина» не была интуристовской гостиницей, как «Националь» или «Метрополь», класс обслуживания в ее номерах был ниже, да и стоимость услуг «интердевочек» гораздо меньшей. В «Украине» останавливались командировочные чиновники областного и республиканского масштаба, участники всякого рода выставок, Олимпиады-80, а в 1988 году здесь был штаб празднования 1000-летия Крещения Руси. Один из высоких церковных постояльцев, оценив гостеприимство «Украины», даже оставил в подарок Библию.
Принимать святых отцов в номерах гостиницы – одно удовольствие, не пьют, не курят (а значит, не прожигают сигаретами диваны и кресла), возвращаются вовремя, ночью спят. Чего не скажешь про другую категорию гостей – футбольных и хоккейных болельщиков из разных стран мира. От них тоже оставались «подарки» – нередко после проигрыша любимой команды они устраивали погромы в номерах, ломали мебель, разбивали бутылки, распарывали подушки, выбрасывая их содержимое на улицу. Пух и перья летели во все стороны. Дебоширили и фанаты из Лондона, причем независимо от результатов матча. В эти дни персонал гостиницы занимал круговую оборону.
В настоящее время в гостинице «Украина» завершены реставрационные работы, а в ноябре 2007 года произошло обрушение одной из восьми декоративных башен высотки. Обрушившийся фрагмент упал на крышу здания, которое на тот момент уже более полугода находилось на реконструкции. По одной из версий, причиной обрушения стали применявшиеся пятьдесят лет назад некачественные стройматериалы – кирпич и строительная смесь, не соответствовавшие маркам, заявленным в проектной документации. По другой версии, виной всему послужило нарушение технических требований к реконструкции подобных зданий. После реконструкции интерьеры «Украины» значительно преобразились, превратив ее из трехзвездной гостиницы в фешенебельный отель категории «пять звезд».
И сегодня интерьеры «Украины» превратились в своего рода конкурентное преимущество, ибо мало где еще сохранилась обстановка эпохи 1950-х годов. Да взять хотя бы живописный плафон в вестибюле «Праздник труда и урожая на хлебосольной Украине» 1957 года диаметром 10 метров. Редко кто из иностранцев не пытается на фоне его сфотографироваться, хотя это и не так просто – плафон-то на потолке! Неплохая коллекция соцреализма украшает коридоры и номера гостиницы, в т. ч. картины Александра Дейнеки, Михаила Ромадина и других художников. А но-вым приобретением стала знаменитая диорама центра Москвы, созданная Ефимом Дешалытом в 1977 году для выставки в Лос-Анджелесе. Макет центра Москвы в масштабе 1:75 сам по себе стал артефактом – ведь на нем сохранилась столица сорокалетней давности!
В жилых корпусах высотки жили писатели-супруги Константин Ваншенкин и Инна Гофф. Ваншенкин вспоминал: «Квартиру в этом доме мы с Инной получили в 1955 году. Я к тому времени уже как четыре года был членом Союза писателей. Конечно, условия жизни здесь было не сравнить с прежними. До переезда в высотку мы жили на Арбате, в доме с печным отоплением, я сам колол дрова. А здесь – горячая вода, централизованное отопление. Начинка была как в лучших заграничных отелях. Роскошь чувствовалась особенно после Арбата – отделка помещений, огромные холлы, люстры и т. д., я уже не говорю про мусоропровод… Наша однокомнатная квартира находилась на девятом этаже. Кроме нас, квартиры в высотном доме получили и другие писатели. В этом же подъезде поселились Анатолий Рыбаков, Борис Бедный (автор сценария к кинофильму «Девчата»). Леонид Соболев жил с другой стороны. Он называл наш дом “недоскребом”.
Вид из нашего окна был потрясающий: на Старое Дорогомилово, Ленинские горы, недавно построенный Московский университет. Очень красиво было наблюдать закат солнца. Когда первый раз к нам в гости зашел Виктор Некрасов, он сел на подоконник и сказал: “Я бы мог всю жизнь просидеть на этом подоконнике и смотреть в окно”.
А в дни Московского фестиваля молодежи и студентов под окнами все буквально бурлило. Новоарбатского моста еще не было – чтобы попасть к нам, нужно было ехать через Бородинский мост. В центральной части высотки, где была гостиница “Украина”, работал довольно хороший ресторан, в котором я нередко бывал и после того, как мы отсюда переехали. Захаживал я и в гостиницу, когда кто-либо из моих приехавших в Москву друзей останавливался в “Украине”.
А переехали мы по причине тесноты. Квартирка была маленькой. Нам с Инной – двум писателям – было тесно работать в таких условиях, ведь одно дело – возвращаться каждый день домой после работы, а другое – работать дома. В 1957 году мы переехали на Ломоносовский проспект, в несравнимо большую двухкомнатную квартиру».
Анатолий Рыбаков, автор «Детей Арбата» и книг про Кроша, «Кортик» и «Бронзовую птицу», жил в квартире № 124. Он прошел огонь, воду и медные трубы, жил под псевдонимом, при этом оставшись человеком. Черниговский уроженец (р. 1911), детские годы он прожил на Арбате, а вот возмужал в Дорогомилово – после школы работал на местном химзаводе грузчиком, затем шофером. В 1930 году поступил в Московский институт инженеров транспорта, а через три года угодил за решетку за анекдот и получил 3 года ссылки. Освободившись, работал в провинции (в Москву въезд ему был запрещен). Свою судимость он смыл кровью во время войны, служа в автомобильных частях. К концу войны начальник автослужбы 4-го Гвардейского стрелкового корпуса Рыбаков носил на погонах майорскую звездочку. В мирное время он стал активно публиковаться и в 1951 году за роман «Водители» как молодой прозаик удостоился даже Сталинской премии второй степени. Рыбакова много экранизировали, в основном произведения для молодой аудитории. Но настоящая популярность пришла к нему в 1987 году, когда вышел его главный роман.
«Над “Детьми Арбата”, – вспоминал Рыбаков, – я начал работу в самом конце 50‐х годов. Впервые роман был анонсирован в журнале “Новый мир” в 1966 году. А. Т. Твардовский очень хотел его напечатать, я услышал от него много добрых слов, но сделать это не удалось. Второй раз “Дети Арбата” были заявлены “Октябрем”, шел уже 1978 год, но это тоже окончилось неудачей. А работа продолжалась. А. Т. Твардовский имел в руках только первую часть романа, потом, когда стало ясно, что опубликовать “Дети Арбата” не удается, я стал работать над второй частью, а когда роман был вторично “закрыт”, написал третью его часть. Никто уже не верил, что “Дети Арбата” когда-нибудь будут напечатаны, даже мой самый большой друг, жена, не верила, а я не останавливался: все дела нужно доводить до конца».
Трудно назвать другого более читаемого в те годы здравствующего советского писателя, которого узнали и на Западе. Тогдашний президент США Рональд Рейган сказал: «Мы рукоплещем Горбачеву за то, что он вернул Сахарова из ссылки, за то, что опубликовал романы Пастернака “Доктор Живаго” и Рыбакова “Дети Арбата”».
У Рыбакова осталось любопытное воспоминание от перестроечных времен: «Из ЦДЛ мы отправились домой в Переделкино. По дороге на Кутузовском проспекте заехали в магазин “Диета”, где раз в неделю писатели могли купить набор продуктов, так называемый “заказ”: курицу или килограмм мяса, полкило сосисок или полкило “докторской” колбасы, килограмм селедки, килограмм гречневой крупы или риса, килограмм сахара, банку сгущенного молока, баночку растворимого кофе, пачку масла, печенья и чая. Не густо для семьи на неделю, но все же еда, в магазинах ничего нет. Стоим с Таней в очереди, двигаемся потихоньку к продавщице, входит в магазин старушка, видит гречневую крупу, мясо, сахар на прилавке, пристраивается в хвост. Ей объясняют: “Бабушка, здесь заказы для учреждения”.
– Господи, когда вы только нажретесь! – говорит старушка и отходит к пустым полкам».
Наступали уже те годы, когда гласности было много, а продуктов мало. Консервативно настроенные публицисты даже использовали выражение «дети Арбата» для обозначения рвущихся к власти демократов. При Ельцине Рыбаков писал продолжение своих арбатских детей, скончался писатель в 1998 году.
Среди ярких и первых представителей художественной интеллигенции, поселившихся в доме, – кинорежиссер Сергей Герасимов и актриса Тамара Макарова. Супруги прожили вместе 55 лет, не имели детей, а лишь приемного сына Артура Макарова, писателя и сценариста. Как к своим детям относились Герасимов и Макарова и к ученикам по ВГИКу, среди которых были Сергей Бондарчук, Лев Кулиджанов, Татьяна Лиознова, Инна Макарова, Нонна Мордюкова, Вячеслав Тихонов, Николай Рыбников, Жанна Болотова и другие. Многих из них Герасимов снимал в своих фильмах (а всего он создал более тридцати кинокартин). Как правило, главную роль отдавал всегда Макаровой, только вот в «Тихом Доне» места для нее почему-то не нашлось. В последнем фильме «Лев Толстой» Сергей Аполлинариевич сыграл великого писателя, а Тамара Федоровна – Софью Андреевну. На двоих у них было пять Сталинских премий, в этом незримом соревновании они не догнали семью Пырьева с Ладыниной (одиннадцать премий), но опередили Александрова с Орловой (четыре премии).
Фильм «Молодая гвардия», снятый в Краснодоне по горячим следам в 1948 году, принес исполнителям главных ролей – Мордюковой, Тихонову, Шагаловой, Гурзо, Юматову – всесоюзную известность. Однако после разоблачения культа личности Герасимову пришлось переделывать кинокартину и резать по живому – выяснилось, что предателем подпольной организации на самом деле был не Стахович (его играл Евгений Моргунов), а Почепцов, что привело к переозвучиванию соответствующих эпизодов картины.
После смерти Герасимова в 1985 году в его сейфе была найдена копия запрещенного фильма Александра Аскольдова «Комиссар» 1967 года, она оказалась единственной – все остальные было приказано смыть. Благодаря этой находке фильм посмотрели во всем мире и оценили по достоинству.
Пасынок Артур, приходившийся к тому же Макаровой племянником, был человеком в московской богеме известным, дружил с Высоцким, Тарковским, Шукшиным. У последнего он сыграл маленькую роль в «Калине красной» – персонажа в воровской малине. Через Артура Герасимов и Макарова познакомились с молодым и никому тогда неизвестным Ильей Глазуновым. Он не раз бывал в их квартире на Кутузовском: «Живя в общежитии университета и удивляясь, что меня до сих пор не выгнали, я по предложению великой актрисы Тамары Федоровны Макаровой и ее мужа Сергея Аполлинарьевича Герасимова приступил к работе в качестве художника над фильмом о сбитом во время Великой Отечественной войны американском летчике, который спустя много лет возвращается в Россию, чтобы снова посетить деревню, куда занесла его буря войны (фильм «Память сердца» 1958 года. – А.В.). Не скрою, меня особо интересовали обещанная московская прописка с комнатой и, само собой, гонорар. Режиссером фильма была тогда начинающая Татьяна Лиознова. Я увлеченно работал над эскизами и как-то не придал особого значения тому, что предварительно надо заключить договор на работу. Мои эскизы понравились. Лиознова отвергла лишь один из них – избу председателя колхоза: “Вы должны показать не нищенскую обстановку, а изобразить интерьер побогаче, чтобы вернувшийся американский летчик понял, как много изменилось у нас после войны. Надо, чтобы в избе был городской гарнитур – ведь наши колхозы богаты!” Я был горяч, молод и наотрез отказался создавать липовый интерьер в столь знакомых мне колхозных избах. “Я за правду жизни, а не за правду социалистического реализма”, – пытался я убедить Лиознову. Она была непреклонна. “Оставьте ваши эскизы, в конце фильма мы с вами рассчитаемся”. Прошло несколько месяцев, и я узнал, что заглавным художником фильма назначен некто Ной Сендеров – работник Свердловской киностудии. Никогда не забуду, как я, нищий и голодный, буквально оглушенный безнадежностью своего положения, пришел на киностудию имени Горького получить обещанный гонорар. Меня встретил сидящий за столом синклит неведомых мне лиц. “Чем вы докажете, что в фильме использованы ваши эскизы?” – зло спросил один из сидящих за столом. “Это видно по съемочному материалу”, – ответил я. “А где ваши эскизы?” – продолжался допрос. “Как где? Оставил на студии по требованию Лиозновой”. – “Мы никаких эскизов не видели, а если вы оставляли, покажите документ – когда и какое количество вы оставили”. – “У меня нет никаких документов”, – ответил я растерянно. “Неужто вы работали без договора? – удивился допрашивающий. – Но по договору над этим фильмом работает художник Ной Сендеров. И все ваши претензии на оплату несуществующих эскизов в высшей мере странны и попахивают уголовщиной”. Вмешался другой член “трибунала”: “Сколько раз я говорил, что не надо приглашать никого с улицы, в кино должны работать профессионалы и честные люди! А вам же, – он посмотрел на меня, – за подобные домогательства может не поздоровиться. Не советую вам больше появляться на студии”.
Я ушел подавленный, с гадливым чувством наглой обманутости и поехал к столь уважаемой мною Тамаре Федоровне Макаровой, которая жила в высотном доме на Кутузовском проспекте. “Ильюша, я и Сергей Аполлинарьевич относимся к вам с искренней любовью. Каждое утро любуемся вашей “Девочкой с одуванчиком”, которую вы подарили мне. В ней столько чистоты и нежности! Но здесь я ничем помочь не могу. У студии свои законы. Главный человек – это режиссер. Меня саму пригласили играть в этом фильме. Вы же отказались от предложения сделать то, что просила Танечка Лиознова”. И, улыбнувшись своей очаровательной светской улыбкой, добавила: “Лиознова – режиссер фильма, талантливая и интеллигентная”. После многозначительной паузы Тамара Федоровна продолжила: “Наша семья восхищается вами как художником, я очень рада, что вы подружились с моим племянником Артуром Макаровым. Я знаю, что вы сделали прекрасные эскизы к фильму, но Таня выбрала другого художника, и особо никто не знает сейчас, где ваши эскизы, и потому вы не сможете получить гонорар, обещанную прописку и однокомнатную квартиру, о которых поначалу шла речь“. И снова она одарила меня обворожительной улыбкой, знакомой мне с детства по многим кинофильмам: “Вот я, например, всю жизнь мечтала сыграть героиню, которую бы мысленно не хлопала по плечу. До сих пор жду своей заветной роли. Художникам легче – они творят в одиночку”», – вспоминал Глазунов, ушедший в тот вечер из этого дома ни с чем.
Скончавшись в 1997 году, Макарова пережила не только супруга (до конца жизни писала ему письма), но и пасынка. Артура Макарова зарезали на квартире его близкой подруги актрисы Жанны Прохоренко в 1995 году. А в 2015 году пятикомнатная квартира Герасимова и Макаровой площадью в 170 квадратных метров была выставлена на продажу по цене 224 миллиона рублей.
В этом доме жил и Борис Бабочкин, переигравший множество персонажей на сцене Малого театра, но в памяти народной так и оставшийся исполнителем роли Василия Ивановича Чапаева, легендарного комдива из одноименного фильма. Кажется, что не было более любимого в народе героя анекдотов, а все благодаря Бабочкину.
В доме жила семья Героя Советского Союза, летчика-испытателя, генерал-майора Алексея Пахомова. Здесь выросла его дочь – популярнейшая советская спортсменка, выдающаяся фигуристка, чемпионка Олимпийских игр в Инсбруке 1976 года, шестикратная чемпионка мира и Европы по спортивным танцам на льду Людмила Пахомова. Позднее в доме поселился и ее супруг Александр Горшков, любимый советским народом фигурист.
В высотке на Кутузовском также проживали летчики, Герои Советского Союза Иван Федоров (тот, что хвастался «рыцарским крестом» от Геринга) и Евгений Степанов, актер Валентин Гафт, поэт Евгений Евтушенко, дважды Герой Советского Союза танкист Андрей Кравченко, конструктор автозавода ГАЗ Андрей Липгарт, акробат Евгений Милаев (зять Леонида Брежнева), певец Владимир Нечаев (правда, без Бунчикова), чемпион мира по шахматам Тигран Петросян.
Все эти замечательные люди время от времени заходили в расположенный в жилом корпусе со стороны Кутузовского проспекта большой гастроном, который своими интерьерами вряд ли мог тягаться с «Елисеевским», но все же отличавшийся высокими потолками, мраморными полами и колоннами, тяжелыми люстрами. В Советский Союз система самообслуживания пришла гораздо позже, чем она утвердилась на Западе. Продукты продавали по отделам – овощи-фрукты, бакалея, рыба, мясо и т. д. За прилавками стояли наряженные чуть ли не в украинские вышиванки продавщицы. В магазин напрямую из Киева поставляли «Украинскую» колбасу с чесночком (ее продавали «колясками» – так называлась изогнутая форма колбасы), аппетитные батоны «Полтавской», сметанку, творожок, торт «Киевский», паляницу – приплюснутый украинский каравай из пшеничной муки с большим «козырьком»-коркой сверху, а также горилку с перцем.
Известен был и ресторан «Украины», где частенько устраивались банкеты с участием небедной советской творческой интеллигенции – поэтов-песенников, скульпторов-многостаночников и т. д. Ну а те, кто не мог себе позволить посидеть за одним столом с Евтушенко, все же имели возможность откушать ресторанных блюд. Их реализацией занимался магазин «Кулинария» в соседнем доме № 4. Там тоже продавали «Киевский торт» за 3 рубля 20 копеек.
«Мы с товарищем Сталиным нарисовали…» Дом «Известий»
По нечетной стороне Кутузовский проспект начинается с большого дома № 1/7, что стоит еще и по набережной Тараса Шевченко. Он был построен для сотрудников издательства «Известия» в конце 1940-х годов. В СССР пресса имела большую силу и привилегии, существуя по пословице «То, что написано пером, не вырубить топором». Напечатанные в газетах передовицы играли роль библейских заповедей. На всех центральных московских улицах, у станций метро, крупных общественных зданий стояли специальные стенды, где каждое утро вывешивались свежие газеты. И самое главное, что народ их усердно читал, в основном по пути на работу. Если принять во внимание, что на первой полосе большинства советских газет содержался один и тот же призыв: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», то получается, что читатели – пролетарии – объединялись как раз вокруг этих уличных стендов для чтения. Только в «Красной звезде» было написано другое: «За нашу советскую Родину!»
Чтение утренних газет носило не только просветительскую и информативную функцию, но и служило весьма полезным занятием, помогавшим жить и работать. В фильме «Доживем до понедельника» праведный учитель истории Мельников упрекает своего фронтового друга, школьного директора, в том, что для того передовица газеты – это глоток свежего воздуха. А как же иначе, ведь именно из свежей газеты черпает директор указания о том, как должен трактоваться тот или иной исторический факт в свете последнего пленума. И если директор и колеблется в оценке событий, то только с линией партии.
Центральные советские газеты были престижным местом работы, устроиться в них провинциальному журналисту считалось редкой удачей, там платили солидные гонорары, они имели свои санатории, поликлиники, жилые дома. Один из таких и стоит на Кутузовском проспекте. Проектировал его маститый зодчий Леонид Поляков, автор гостиницы «Ленинградская», принесшей ему Сталинскую премию в 1949 году. Учился он в Академии художеств в Петрограде (1923–29) у Ивана Фомина. Свойственные его стилю такие качества, как цельность и ясность композиции, а в ряде случаев – и открытая стилизация мотивов Возрождения, выразились, в частности, в жилых домах на Арбате и в Спиридоньевском переулке (оба 1933–35), в главном входе на Выставку достижений народного хозяйства (1954). Наиболее ярко мастерство Полякова проявилось при проектировании станций московского метрополитена: лаконично-строгая «Курская»-радиальная (1938), ампирная «Октябрьская»-кольцевая (1949; Сталинская премия, 1950), пышно-дворцовая «Арбатская» (1952, совм. с В.В. Пелевиным). Поляков преподавал в Московском архитектурном институте (1945–65) и Московском высшем художественно-промышленном училище (1958–1965), был главным архитектором Севастополя (1948–50)…
А в 1954 году наступила расплата за успех. После смерти Сталина Полякова просто-напросто раздавили, вытерев об него ноги. Именно его высотка «Ленинградская» была объявлена самой дорогой. Когда в 1954 году начался пересмотр данных ранее превосходных оценок проектам высотных зданий, использованные Поляковым «национальные мотивы старорусского зодчества» стали главным объектом критики не только этих конкретных зодчих, но и всей команды сталинских лауреатов-высотников. Из уст в уста передавались слова Хрущева, брошенные им в адрес одного из предметов интерьера «Ленинградской»: «Это что еще за паникадило?» – только и сказал борец с культом личности, имея в виду огромную и в своем роде уникальную люстру гостиницы. Внезапно прозревший коллега Полякова Лев Руднев писал о нем: «Тщеславие порождает в ряде случаев произведения дурного вкуса, подчас выпадающие из ансамбля. Черты фальшивой, буржуазной помпезности и необузданного украшательства находим мы в интерьерах гостиницы “Ленинградская”».
После публичного остракизма, которому подвергся Поляков, по советским идеологическим традициям виновный должен был торжественно раскаяться, признать свою вину, заверив в этом родную партию и правительство. Но вместо этого он продолжал упорствовать и не убрал из своих «неправильных» проектов излишества. Тем самым он вновь вызвал на себя огонь критики. Произошло это весьма торжественно – на Втором всесоюзном съезде советских архитекторов в ноябре 1955 года в Москве. А набросился на Полякова его же коллега – ответственный секретарь Правления Союза архитекторов СССР П. В. Абросимов, сам получивший Сталинскую премию за участие в проектировании высотки МГУ. В ответ Поляков буквально молит о пощаде: «Я думаю, что выступать с покаянной речью, откреститься от всего сделанного мною и наобещать в самом непродолжительном времени стать безгрешным было бы несерьезным. Поэтому я ограничусь тем, что скажу о своем полном согласии со всей критикой в мой адрес. Было бы неискренним с моей стороны, если бы я скрыл от вас то глубокое горе, которое мною овладевает, когда я вижу, что мои значительные произведения приняты и поняты не так, как я ошибочно рассчитывал… Я заверяю вас, что приложу все свои усилия для того, чтобы создать новые произведения, которые будут удовлетворять мою художественную совесть и в то же время ответят всем условиям современного строительства, будут поняты и приняты советским народом… Я отнюдь не похож на того субъекта с медным лбом, которого нарисовал в своем докладе товарищ Абросимов и назвал моей фамилией. Я все понял и искренне принял… Я прошу еще раз поддержки в том, чтобы мне дали успокоиться, вывели меня из невозможного состояния “дежурного” примера всех нелепостей и несуразностей. Я прошу также немного объективности. Не забывайте и положительных сторон моей работы».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.