Книги автора: Вера Аркадьевна Мильчина

«Имена парижских улиц» – путеводитель особого рода. Он рассказывает о словах – тех словах, которые выведены белым по синему на табличках, висящих на стенах парижских домов. В книге изложена история названий парижских улиц, площадей, мостов и набережных. За каждым названием – либо эпизод истории Франции, либо живописная деталь парижской повседневности, либо забытый пласт французского языка, а чаще всего и то, и другое, и третье сразу. Если перевести эти названия, выяснится, что в Париже есть улицы Капустного Листа и Каплуновая, Паромная и Печная, Кота-рыболова и Красивого Вида, причем вид этот открывался с холма, который образовался из многовекового мусора. Книга будет интересна и полезна не только тем, кто гуляет по реальному Парижу, но и тем, кто читает книги о нем, где названия улиц даны не в переводе, а в транскрипции. «Имена парижских улиц» – продолжение книги ведущего научного сотрудника ИВГИ РГГУ Веры Мильчиной «Париж в 1814–1848 годах: повседневная жизнь» (НЛО, 2013).

Вера Аркадьевна Мильчина – ведущий научный сотрудник Института Высших гуманитарных исследований РГГУ и Школы актуальных гуманитарных исследований РАНХиГС, автор семи книг и трех сотен научных статей, переводчик и комментатор французских писателей первой половины XIX века. Одним словом, казалось бы, человек солидный. Однако в новой книге она отходит от привычного амплуа и выступает в неожиданном жанре, для которого придумала специальное название – мемуаразмы. Мемуаразмы – это не обстоятельный серьезный рассказ о собственной жизни от рождения до зрелости и/или старости. Это ряд коротких и, как правило, смешных зарисовок. Герои «мемуаразмов» – люди серьезные и знаменитые: Михаил Бахтин, Георгий Кнабе, Владимир Топоров, Омри Ронен и другие. Но все они предстают в непривычном ракурсе. А кроме того здесь рассказы о том, как люди покупали и «доставали» книги в советское время, о том, как боролись с крамолой советские цензоры, о французах, приезжавших в Советский Союз, и о иезуитах славистах, преподававших русский язык во Франции. Главный же герой книги – это язык и языковая игра. Большая и лучшая часть рассказанных историй посвящена словам – произнесенным, услышанным, напечатанным, уместным и неуместным, точным и неточным, шутливым и серьезным.

Русско-французские культурные и литературные связи насчитывают не одну сотню лет – неудивительно, что они оставили след в творчестве самых известных авторов: Пушкина, Лермонтова, Вяземского, И. С. Тургенева. Помещая произведения русских и французских писателей в международный контекст, Вера Мильчина, ведущий научный сотрудник ИВГИ РГГУ и ШАГИ РАНХиГС, приходит к неожиданным результатам. Кросс-культурный анализ помогает увидеть, что Пушкин и Вяземский понимали роман Бенжамена Констана «Адольф» не совсем так или даже совсем не так, как их французские современники; что Пушкин относился к двум «мэтрам» французской словесности – Стендалю и Виктору Гюго – с пренебрежением и даже неприязнью, а «канонические» русские переводы Бальзака в некоторых случаях сообщают нам совсем не то, что написано в оригинале. Эти и другие сюжеты показывают, каким непредсказуемым может оказаться процесс адаптации литературного произведения в чужой культуре.

Трудно представить себе науку без конференций, без докладов и их обсуждений. Именно в живом диалоге ученые проверяют свои выводы, высказывают новые идеи, горячатся и шутят, приходят к согласию и расходятся во мнениях. Но «что остается от сказки потом, после того, как ее рассказали?» Ведь не все доклады обретают печатную форму, а от реплик, споров, частных бесед и самого духа дискуссий не остается ничего, кроме смутных воспоминаний. Можно ли перенестись в прошлое и услышать, как кипели страсти на первых постсоветских гуманитарных конференциях? Оказывается, можно: эта атмосфера сохранена в отчетах о тридцати историко-филологических чтениях 1991–2017 годов, написанных Верой Мильчиной, ведущим научным сотрудником ИВГИ РГГУ и ШАГИ РАНХиГС. Ее книгу можно читать как путеводитель по работам последних двадцати пяти лет, а можно – как фрагмент коллективной памяти научного сообщества и наброски к портрету целого поколения ученых, ушедших и ныне здравствующих.