bannerbanner
logo
Войти
Скачать книгу Проект «Белый Слон»ТекстПолная версия
Добавить В библиотеку

Проект «Белый Слон»

Язык: Русский
Тип: Текст
Год издания: 2020

Полная версия

–Спасибо…, помнишь…, – голос женщины смягчился от благодарности, – ужинать будешь?

–Да, конечно, сейчас только…, – Алексей Петрович приподнял опущенное лицо и тут же вильнул глазами от пристального взгляда жены.

–Ох! Нет! – Жанна вздрогнула всем телом, как от удара в живот, – а я ещё, дура, думаю – от чего это, всё думаю нормально было с Олечкой, и тут на тебе! Алексей, как ты мог?! Ты же мне обещал! Ты же покаялся! Ты же сказал, что всё, что больше никогда!

Согнувшись перед тихо рыдающей женщиной, как нахулиганивший, раскаивающийся школьник, Алексей забормотал:

–Да я не хотел…, и не думал, что так получится…, не ожидал нападения…, и как она меня вычислила понять не могу("врёшь, врёшь, знаешь как она тебя вычислила и где")…, против воли среагировал…, растерялся от неожиданности…, прости, милая, правда, прости, – Алексей опустился на колени и ткнулся лицом в бёдра жены.

–Не трогай меня, не прикасайся ко мне, чудовище, не надо, не хочу, – Жанна пятилась от упрямо ползущего за ней на коленях Алексея Петровича, пока не упёрлась спиной в стену. Умолкла. Бесконечно долгие минуты слышалось лишь тяжёлое, сдавленное как у астматика дыхание. Потом хриплым, как у пропитой бомжихи голосом, женщина проговорила:

–Конечно я тебя прощу, Алёшенька, как я могу тебя не простить… Вставай, не надо передо мной так, я, чай, не Богородица… Иди поешь, – слабо-безжизненно погладила она покорно склонённую перед ней седую голову.

–Хорошо, спасибо, родная, сейчас поем, только вечернее правило…

–Ну вот, опять! – вновь отчаянно взвилась Жанна, – Лёша, ну сколько можно уже?! Ты что, пока лоб не разобьёшь – не успокоишься? Разве мало ты для Него сделал? А как ты живёшь? Есть за что благодарить?

–Не надо, не начинай опять, – умоляюще попросил Алексей.

–А ладно, делай, что хочешь, и как хочешь…, устала я, сил нет…

–Спокойной ночи, родная, – пожелал глава семейства в спину никак не отреагировавшей, быстро шагающей по коридору, жены.

"Какая она всё-таки сильная у меня, ведь вся измученная, изнеможённая, а идёт как танцует. Может? Да ну нет, другие в её возрасте бабки бабками, и без тех непереносимых испытаний, которые на неё обрушились, ей уж скоро сорок, а она всё ещё как девчонка… Эх, родная, родная моя. Есть, конечно есть за что благодарить! Мне же Его даже за тебя, за то, что встречи с тобой сподобил, не отблагодарить никогда, хоть двадцать веков на коленях простой."

Миллениум ("И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему"):

–Значит, Вы, Алексей Петрович, утверждаете, что на месте происшествия оказались случайно, просто возвращались домой с работы?

"Какая совсем ещё молоденькая, совсем сопливенькая, а уже старлей. Сколько ей? Восемнадцать? Девятнадцать? Только что, по видимому, школу милиции закончила, и сразу в следаки её. По ходу, родственные связи, иначе б, кто её просто так…"

–Алексей Петрович, проснитесь пожалуйста. Я понимаю, Вы устали, после работы, возраст опять же, но всё-таки, давайте закончим допрос, и мы, Вас, отпустим домой. Там и выспитесь. А здесь не надо спать, а то, Вы, спите, а я работаю, – птичье щебетание завершилось совершенно девчачьим хихиканьем.

–Да я не сплю, с чего, Вы, взяли, товарищ старший лейтенант? – возмущённо вскинулся Алексей Петрович, – просто устал уже повторять, одно по одному. Сколько уже можно? На каком вообще основании, наряд меня задержал? Они уже были на месте происшествия, когда я только шёл с остановки. Вот и билет есть на автобус. Мало ли, что там полоумная старуха…, померещилось ей чего-то, совсем из ума от старости выжила, а вы…

–Алексей Петрович, вот только не надо здесь ля-ля! – вкрадчиво замурлыкала "ласковая кошечка", – и что, это, Вы, так ко мне, "товарищ старший лейтенант"? Жанна Валерьевна, я для Вас…, можно просто – Жанна…, или вообще, Жанночка, снисходительно-высокомерно, я ж для Вас – сопля зелёная, кукла лупоглазая, которую родственнички на тёпленькое местечко пристроили, а, Вы…, Вы – весь такой опытный, поживший, всезнающий. Вы ж такую дурочку, как я, за нос, запросто…, – завершила зазвеневшим легированной сталью голосом, не поднимая головы, роясь, перекладывая лежащие перед ней бумажки и что-то ковыряя в них дорогущим "паркером".

Алексей слегка похолодел и напрягся: "А откуда она? Что мысли мои читает? Да ну нет! Быть такого не может! Просто ухватки ментовские, нахваталась уже, успела, молодец, способная, далеко пойдёшь… Жанночка… Если никто не остановит. О, Господи! А красивая то какая! Невозможно красивая! И чего она здесь делает? А куда ей? На подиум? Или "стюардесса по имени Жанна"? Так-то, по-любому – королева красоты…"

Следователь вскинула взгляд на смотрящего на неё исподлобья задержанного:

–Летать я, знаете ли, на самолётах боюсь, потому и не пошла в стюардессы. И на подиуме мне делать нечего, потому что и так знаю, что я самая красивая. И мыслей я ваших не читаю, потому что там и читать нечего, у вас все мысли прям на рожах ваших похотливых написаны. И то, что каждый мужик, старше сорока лет, считает себя самым умным, мне тоже уже давным-давно известно.

–А про то, что происходит  со слишком умными и многознающими, Вам, тоже известно? – неуклюже попытался отшутиться Алексей Петрович.

–А вот этого я как раз и не знаю! – звонко расхохоталась следователь, – может, Вы, меня просветите по этому вопросу. У, Вас, и возраст, как я посмотрю, подходящий…, ох, а я вся такая молоденькая, глупенькая…, – опять сладенько замурлыкала "кошечка", покусывая нижнюю губку и отчаянно стреляя глазками.

"Она заигрывает со мной, издевается, пытается "расшатать", вывести из себя. Алексей! Алексей! Осторожно! Сконцентрируйся! "Коси" под дурака! Начинай "ваньку валять"! Иначе она тебя "расколет" прямо здесь и сейчас! Да щас! Конешна! Ага! Держи карман ширше, или ширее!"

–Жанна Валерьевна, ну зачем, Вы, вот так? Вы же ‐ интеллигентная, образованная девушка…, – начал было Алексей Петрович, тактично-вежливым голосом. Пристально вглядевшаяся в него следователь, сразу, как-то обречённо, сникла:

–Ладно. Хорошо. Я поняла. Можете быть свободны. Сейчас я только выпишу пропуск, а вы пока, – кивнула она стоящему у двери сержанту, – подождите в коридоре.

"Ох, ёлки-палки, почти двенадцать, сейчас пока всё закончится, да домой "пешкодралом" дотопаешь, перекусить бы, хоть мало-мало, надо бы…, вечернее правило, по ходу в ночное превращается…", – Алексей посмотрев на светящие зелёными палочками часы, висящие над окошком дежурной части, покосился на стоящего рядом конвойного.  Старший сержант стоял прислонившись спиной к стене, заложив руки за спину, слегка подрыгивая то одной, то другой ногой: "Устал парень, ему б присесть, чайку в дежурке похлебать, с соработниками позубоскалить, потом, вместе со всеми, на перекур выйдя, смачно "облапать" взглядом Жанну Валерьевну, когда она уезжать домой, в конце концов, соберётся".

В коридоре послышалось энергичное цоканье каблучков. Вынырнувшая из-за угла старший лейтенант, притормозив, чуть склонив голову, посмотрела сначала на устало поникшего, не обращающего на неё внимания, Алексея Петровича, потом вскинув взгляд на вытянувшегося по стойке смирно сержанта, резюмировала:

–Я сейчас! Только документы у дежурного подпишу и все свободны!

Изящно обрулив, стоящего у самой "вертушки", экипированного по-боевому омоновца, резко остановилась и оглянулась. Осклабившийся было ей вслед, (пытающийся заглянуть под юбку кобель), омоновец дёрнулся, как от удара хлыстом, и торопливо отвернулся. Удовлетворённо хмыкнув, девушка, чуть ли не пританцовывая скрылась в полутьме дремлющего райотдела. Спустя буквально пять минут снова послышалось торопливо-частое цоканье: "Ох, Господи, сколько же в ней энергии и жизни! Вся как, только что созревшая, молодая кобылка, скачущая задрав хвост, не знающая куда девать свои силы. Глаза тоже…, чёрные-чёрные, как непроглядная ночь…, как у лошадей, кажется – что белков почти не видно, черты лица такие мягкие, правильные, чисто русские, а глаза и волосы, как у исконной еврейки…, надо же как…, и для кого так Господь "постарался"? Вот уж повезёт её мужу, хотя это как сказать…, запредельно красивая, да ещё и умница, трудно ей будет ровню для себя найти…" – проводил взглядом, "проскакавшую" в свой кабинет, следователя, Алексей Петрович.

–Ухажёров у неё наверное тут, тьма тьмущая, – покосился на вновь расслабленно раскорячившегося сержанта. Разглядывающий грязный, затоптанный, пол сержант иронично хмыкнул:

–Ага, чичас! Нема дурных! Она тут, в первую же неделю, одному подполу руку сломала, а там бычара, – кивнул на стоящего, у входа во внутреннюю часть РОВД,  омоновца, – похлеще этого…

–Подожди, подожди, – встревоженно выпрямился сидящий на скамейке Алексей, – ведь это же – служебное…

–Да нихрена ей за это, ничего не было, – с готовностью "потянулся" к нему "свой пацан", одного взгляда глаза в глаза было достаточно, чтобы понять кто есть кто, – обставили короче всё, как будто он сам упал…

–А он, вроде бы, как бы, и падать правильно не умеет, – тихо рассмеялся Алексей Петрович.

–Ну да! Вроде как! – совсем "возбудился" рыженький, веснушчатый пацанчик, – мы вот, с пацанами, до сих пор спорим, да как так-то, ведь она его, в два раза, легче по весу. Ну как? Это ж только в сказках голливудских…

–Бывает, братишка, правда бывает, я тебе говорю…, – увесисто аргументировал Алексей глядя прямо в серо-зелёные, доверчиво лупающие глаза.

–Сплетничаете? – серебряным колокольчиком звякнул сзади девичий голосок. Алексей Петрович торопливо отвернулся от испуганно вспрянувшего сержанта: "Как она? Ага переобулась, туфли мягкие, без каблуков, значит на машине, на своей, домой поедет, ну само собой, у такой дивчины, своё "точило" должно быть, туфельки-то, вон у "золушки"…, мать честная! Сколько ж такие стоят?!"

–Ага…, ну, ну, – мурлыкнула "кошечка", уронив портфель на скамейку рядом с Алексеем Петровичем и застёгивая, накинутое наспех, кашемировое пальтишко. Деловито, выхватив из портфеля и отдавая сержанту какую-то бумажку:

–Всё, Саша, ты свободен, это отдашь старшему по смене, – повернувшись с трудом поднимающемуся со скамейки Алексею, – а, Вы, пока меня подождите, я, Вас, домой подвезу… И не спорьте со мной! – взвился под потолок командный голосок.

Стоящий за её спиной, собиравшийся было уходить, старший сержант, поймав взгляд Алексея Петровича, умоляюще вскинул вверх руки, жестикулируя как сдающийся в плен "фриц".

–Хорошо. Как скажете…, Жанна Валерьевна…, – тяжело мотнул башкой, еле держащийся на ногах "старый мерин".

–Вот так-то лучше, – удовлетворённо учительским голосом завершив "воспитательную беседу", впорхнула в дежурную часть. Молниеносно что-то отдавая, и в чём-то расписываясь, успевая о чём-то радостно щебетать с совсем уже старым, каким-то помятым капитаном: "Что, неужели уж совсем работать некому, дядьке уж давным-давно пора на пенсию. Да знаю, знаю, вижу уже, не совсем слепой", – ответил Алексей на сочувственный взгляд "стрелянного воробья", делающего вид, что внимательно слушает, что-то ему "втирающую" девчушку, – "и не совсем дурак, как кажется, понимаю, что "попал" я, "попал по полной программе"… О, Господи, мой Господи! Помилуй и Спаси! Помоги мне из этого выпутаться, не сумею я сам, не смогу…"

–Получайте свои личные вещи, расписывайтесь и на выход, – выскочившая из дежурной части "расследовательница", пританцовывала, как удерживаемая за узды, готовая сорваться в галоп.

–Здесь не всё, – прервал Алесей Петрович монотонное бормотание "стрелянного воробья".

–А? Что такое? Чего не хватает? —поддельно-неискренне удивилась "хитрая лисичка", слегка смутившись под укоризненными взглядами Алексея и старого капитана, заюлила, – ах, это…, ну знаете, всё-таки странный запах от них, я решила их на экспертизу, а то мало ли что…, вот, – ткнула пальчиком с аккуратно-коротко подстриженным ноготком, в опись, – бусы женские, деревянные, светло-бежевые, одна штука…, да не беспокойтесь, Вы, Алексей Петрович, два-три дня и я их Вам отдам…, а, что? – тон голоска сменился на издевательски-сочувственный, – трудно, Вам, без них будет? Больше никаких других украшений нет? Нечего будет на шею одеть?

–Жанна Валерьевна, – снова подчёркнуто интеллигентно-вежливым тоном начал Алексей, – вы же прекрасно знаете – для чего нужны чётки…

Скривившись, как от горькой микстуры, девушка нетерпеливым жестом прервала Алексея Петровича и рванулась к выходу. Как заарканенный пленник, пожилой мужик потянулся за ней.

"Ух, на улице то – как хорошо! И дождь закончился…, так, девушка-красавица, на чём же, Вы, меня прокатить хотите?" Пискнула сигнализация. "Ну, канешна! Белый "крузак"! Ну, кто бы сомневался!" Машинально глянув на передок авто: "Оба-на! А номерочки то! Ну, Лёха…, держись, Лёха, изо всех сил держись!"

Запрыгнувшая, как на коня, в машину Жанночка, приоткрыла дверцу и привстав, вытянувшись наружу, посмотрела на быковато топчущегося перед капотом "старого пердуна":

–Ну, хватит уже "тормозить" то, ну, садитесь уже, да поехали, – раздражённо захлопнула дверку машины.

–Ты смотри какая, понукает она, не запрягла, а уже понукает, – еле слышно пробормотал себе под нос Алексей Петрович, подходя к правой задней двери и открывая её.

–Нет, нет, нет, – категорично скомандовала офицер милиции, – сюда.

Аккуратно захлопнув заднюю, Алексей подошёл к уже открытой передней двери джипа: "Вот "шило то в заднице" у неё, ну неугомонная, ладно хоть до дома здесь минут пять ехать, а то ж такая любого "укатает", ну блин…"

–А, что, Вы, там, когда к машине подходили, себе под нос бормотали? – поинтересовалась "любопытная варвара", вся неспокойно крутясь, подпрыгивая на сиденье.

"Да ещё и глазастая, чтоб тебя, этож надо, как в темноте разглядеть умудрилась, что у меня губы шевелятся, что, как у кошки, зрение, что ли?"

–Да это я так, сам с собой.

–Ну, а всё-таки?

–Да подумал, машина такая хорошая…

–Врёте!

–То, что сесть лучше на заднее сиденье, чтобы соблазна, за коленку подержаться, не возникло…

–Опять врёте! – вновь задорно парировала достойная противница, продолжив  кокетливо-масляным голоском, – хотя с другой стороны…, а может я и не против?

–Жанна Валерьевна, ну может хватит уже, на самом деле? Я ведь, Вам, в отцы гожусь. Одна, Вы, похоже у мамы с папой, избаловали они Вас донельзя, – устало-искренне проговорил Алексей, не глядя на враз притихшую шалунью.

Жанна завела машину и сосредоточенно вглядываясь в отброшенную светом фар темноту, проговорила:

–Алексей Петрович, вы же умный человек, вы же понимаете, что я от вас не отстану, – забарабанила пальчиками по рулю машины, – может, всё-таки, вернёмся в отделение и, Вы, мне всё честно расскажете?

–Явку с повинной мне предлагаете? – негромко рассмеялся сквозь дикую усталость Алексей, полусогнувшись и закрыв, потирая ладонью глаза и лоб. Выпрямившись и посмотрев прямо в глаза напряжённой, как сжатая до предела пружина, "спарринг-партнёру":

–Я так предполагал, что допрос уже закончен, так что с, Вашего, позволения, раз уж, Вы, никак не угомонитесь, я уж как-нибудь, сам, пешком…

–Да никуда, я, Вас, не отпущу! – Жанну "сорвало с нарезки", – будешь рыпаться, щас оформлю вторичное задержание и до утра в обезьяннике просидишь!

–Да, уж лучше в обезьяннике, с бомжами вонючими, чем рядом с коброй африканской, – спокойно ровным голосом проговорил достойный муж, попытавшись открыть заблокированную дверку джипа, – Жанна Валерьевна, будьте хорошей девочкой, откройте пожалуйста дверь.

Удар пробил противника, личико девушки исказилось злобной гримасой, взметнувшаяся, для удара ребром ладони, рука остановилась в миллиметре от горла не дрогнувшего, не моргнувшего Алексея Петровича.

"Ощущение, как будто режиссёрская пауза в кино…", – вздохнул сам про себя Алексей, – "всё как будто замедлилось, и тишина мертвецкая…," – слегка покосившись на Жанну, тут же отдёрнул взгляд, – "ибит твою налево! Да она ж не "тормозит", так же воспринимает реальность! Господи! Помилуй меня! С кем ты меня столкнул?! Зачем?!"

Медленно и аккуратно взяв обеими ладонями понемногу расслабляющуюся руку, поднёс к лицу и поцеловал:

"О, Господи! Какая нежная, как у ребёнка."

Жанна вздрогнув как от удара электрошокером, выдернула холёную ручку:

–Что, Вы, себе позволяете?!

–А что такое? – иронично улыбнулся Алексей Петрович, – то говорит, что не против, то вдруг против.

–Давай начистоту, как есть, – потихоньку трогаясь с места и пристально глядя на ухабистую дорогу, – я дочь высокопоставленного офицера в Конторе, в Центре, папа меня сюда оправил, из своих "рабоче-крестьянских" соображений, типа, чтобы, среди простого народа повращалась, пожила-посмотрела на реальную жизнь, "понюхала" чем она пахнет.

–Ну и? Как, Вам? – ухмыльнулся Алексей: "А папа то, у тебя, молодец, соображает, только вот воспитал как пацана…"

–Да дерьмом, ваш, этот, простой народ воняет…, и присматриваться к нему нечего, дебил на дебиле сидит и дебилом погоняет…, животные…, пожрать-поспать, да потрахаться, больше ничего ему не нужно. Поэтому, Вы, меня в тупик и поставили, сразу заметила, что-то не так, не простой мужичок, "пробила" по всем каналам и ничего! Ваще ничего! Даже Главное Управление "по нулям" на запрос! – потихоньку закипала, потерпевшая неудачу, "миссис марпл", – как будто и вправду обычный, серый тип…, папа ещё на меня наорал, нет, говорит, здесь никакой резидентуры и быть не может…

"Ох, Господи, девочка моя, да ты совсем уже "заигралась" что ли? Заграничный "шпиён" тебе померещился?"

–Но я, так просто не сдамся, я, Вас, выведу на "чистую воду", меня, Вы, не проведёте, я с самого раннего детства в этом "котле варюсь", понимаю немножко, что к чему…

–Жанна Валерьевна, выбросили бы, Вы, на помойку все книжки Агаты Кристи, и Яна Флеминга туда же…

–Да кто ты такой?!

–Допрос продолжается?

–Простой работяга…, ага, ну-ну, с таким уровнем АйКью, так я и поверила.

–А за это, Жанна Валерьевна, надо сказать спасибо, нашей советской системе образования…

–Да щас! – дико гоготнула эрудитка, – а то у вас ни одного двоешника тогда не было, хватит уже из меня дурочку делать, процент количества интеллектуально уникальных индивидов постоянен во все времена, и всегда крайне востребован государственной властью, Вам, пришлось сильно постараться, чтобы вас не вычислили за столько времени.

"Да когда ж мы уже доедем? Чего она меня кругами возит?"

–Там движение только одностороннее, – заприметив беспокойный взгляд Алексея Петровича, торжествующе хихикнула Жанна, – да не переживай, довезу я тебя до дома…, и отпущу…, пока…

–Можно подумать, Жанна Валерьевна, Вы, гаишников боитесь…, и когда мы с вами успели на брудершафт выпить, этого я тоже, что-то не припомню…

Неугомонно похихикивающая "шалунья" ткнула пальчиком в сидишник, демонстративно показывая нежелание слушать "морально-нравоучительную белиберду". Из колонок взвыл "Дым сигарет с ментолом", заметив брезгливую гримасу на лице Алексея, девушка хихикнула ещё громче, клюнула из лежащей на панели пачки соломинку сигаретки и щёлкнув вынутым из кармана пальтишки "зиппом" с наслаждением затянулась. Зажужжало опускающееся с пассажирской стороны стекло.

–Ой, ой, ой! Какие мы нежные! Пару секунд потерпеть не можем! Вон уже ваш дом, подъезжаем, – высокомерно прогнусавила "наездница", – что?! Что такое?! – торопливо-испуганно затараторила обычным человеческим голоском увидев изменившееся лицо Алексея Петровича, – что случилось?! Вам плохо?! – выбросила в приоткрытое окно сигарету и замахала рукой выгоняя дым.

Алексей глубоко и часто втягивая носом потянувшийся в окна запах, повернулся к насмерть перепуганной девушке:

–Жанночка, миленькая, девочка моя("ты с ума сошёл, Алексей?! Почему МОЯ?! Сдурел на старости лет, совсем уже себя не контролируешь!"), пожалуйста, остановите машину, дайте мне выйти и поскорее уезжайте отсюда, я, Вас, очень!, очень прошу!

–Ну уж нет! Я, Вас, довезу до подъезда, отведу домой в квартиру, и, только после этого уеду! Не хватало ещё, чтобы с вами что-то случилось, а мне потом отвечай!

Джип взрыкнув заскочил в арку дома.

"Поздно, всё поздно", – обречённо подумал Алексей Петрович, – наклонившись вперёд и посмотрев в боковое зеркало заднего вида, – "вот они, захлопнули капкан."

–Закрой окна! – скомандовал "нижестоящему по рангу", "сопливому новобранцу", ветеран старой гвардии, – Маша! Слушай меня внимательно, сейчас ты возьмёшь в руки это, – протянул ей закатанную в пластик иконку, – это Образ Божией Матери…

–Я знаю, Нерушимая Стена, – дрожа всем телом всхлипнула девочка.

–И не перебивай меня больше! НИКОГДА! Поняла? Вот и хорошо. Так вот: сейчас держишь обеими руками Её, закрываешь глаза и сидишь здесь – пока я не вернусь. Ни шагу из машины, ЧТО БЫ НИ СЛУЧИЛОСЬ! Поняла? Будешь хорошо себя вести, я тебе не ручку, а прямо в губки расцелую.

–Не уходи! – взмолилась, чуть дышащая от павшей на них смертной тени, девушка.

–Я вернусь. Обещаю, – величественно кивнув головой, "терминатор" шагнул из машины. Наклонившись назад в салон, подмигнул таращившей на него глазёнки Жанночке, – глазки закрыла, быстренько,("эх хорошо б тебе хоть какую-нибудь молитву знать")вот и умница, – крутнув мимоходом на максимум громкость сидишника, прикрыл дверь. "Скажи мне правду, атаман…" зарыдала вслед, идущему в бой, Танюха-Плаксуха.

Аггырг каксу мансырынг("мало тебе, только что досталось, ещё хочется?"), – поприветствовал Ночной Охотник проявившуюся перед ним красноглазую тварь.

Харрырг пантырастронг мандычихорг("тебе конец, я сейчас не одна, а ты без оружия, и щит только что, своей напарнице отдал").

—И что? Вообще то, любая священная вещь, без веры – просто игрушка. А вы, что, позабывали, что, против вас, лучшее оружие пост и молитва? Я так-то уже почти сутки не жрамши, и Отче Наш, Слава Богу, хорошо помню…, и ещё кое-что, – громоподобно пророкотал Алексей засучивая рукава и соединяя перед собой руки, как бы держа перед лицом раскрытую книгу, – Царю Небесный… – из вытатуированных на руках букв, с гудением работающего на пределе мощности высоковольтного трансформатора, вырвались голубые протуберанцы…

Ощущающий себя, как после хорошей парилки, Алексей Петрович смахнул, стер правой рукой  пот с лица: "Мокрый весь насквозь, сильные твари на этот раз попались, достойные противники, надо будет помыться, работа по ходу на завтра отменяется, позвоню утром Олегу."

Повернувшись к машине и увидав через лобовое стекло белое до синевы личико девушки с вытаращенными до предела глазами и чуть приоткрытым ротиком:

–Да, блядь! Ну что ж, ты за дура такая, я ж тебе говорил! Господи! Что мне с ней сейчас делать?!

Подбежав на заплетающихся от изнеможения ногах в джипу, рванув дверку, обессиленно упал на пассажирское сиденье:

–Жанна! Жанночка! Посмотри на меня, посмотри на меня! Всё хорошо, всё хорошо! Это всё – тебе просто показалось. А когда кажется, помнишь, что делать надо?

Девушка, согласно закивав, осенила себя Крестным Знамением:

–Ой, мамочка! Ой, мамочка! – прорвались, вместе со словами, хлынули слёзы, – Алёшенька, ты не обманул меня! Ты вернулся! – что есть силы, вцепилась невеста в своего суженного, втискиваясь  мокрым от слёз лицом куда то в подмышку, "под крыло"…

–Ну, всё? Наплакалась принцесса? Успокоилась?

–Алёша, прости меня, на вот, возьми, – протянула Жанна бумажную иконку и, вынутые из внутреннего кармана пальто, чётки, – и это. Тебе всё это наверное сейчас очень нужно было, а оно у меня было…

–Ну вот и хорошо, что у тебя было, может помогло тебе. Оставь себе, на память, я сегодня новые приобрету.

–На какую ещё память? Нет, я конечно оставлю у себя это, но на какую ещё память? – сосредоточилась Предначертанная, схватив руками за бороду и поймав пытающийся ускользнуть взгляд Алексея Петровича, – ты чего это удумал? А? Нет это ты сейчас на меня посмотри! Куда ты собрался?! Кто тебя отпустит?! Малыш! Ты слышишь меня? Нет! Что я по-твоему, совсем дура? Откуда ты узнал моё имя? А я откуда знаю, как тебя твоя мама звала? Никуда ты от меня не денешься. Всё. И не мечтай. Иди пока, мой родной, отдохни… А я, прости, к себе поеду, не войду я к тебе, в первый раз, такая…, да-да, описалась я…, и обкакалась…, постой, – требовательно окликнула повернувшегося было выходить из машины Алексея, – ты мне ещё кое-что обещал. Забыл? – чуть улыбнувшись красно-оттёкшим лицом, решительно притянула его к себе за ворот куртки и впилась губами в его губы.

(Год спустя):

–Чего ты хихикаешь? – Жанна задрав голову и крестясь на двери собора, покосилась на Алексея Петровича.

–Да не хихикаю я, с чего ты взяла? – попытался вывернуться Алексей.

Популярные книги
bannerbanner