Вениамин и Магдалина уже много лет состоят в браке. Правда, не помнят, когда в последний раз говорили. Не помнят целей и мечтаний друг друга. Живут в одной квартире и борются с одиночеством. Вениамин мечтает о любви. Думает, что если влюбится в кого-то, то наконец-то станет счастливым. А Магдалина думает, что счастья, как такового, не существует. Их объединяет лишь одно: в попытках заглушить одиночество и разочарование, они ищут утешения в других.
Содержит нецензурную брань.



современные любовные романы

одиночество

измена

супружество

Сорок второе августа

Алекситимия

Грешница, путь во тьму

В сети

Тайна и откровение

Elogio de la quietud

Annie Dunne

Жизнь ни во что (Лбовщина)

Разум в зоопарке

Моделирование бизнес-процессов

The Cornish Mystery: A Hercule Poirot Short Story

Секреты компьютерной верстки в InDesign для Windows и Мacintosh

The History of the Life of the Late Mr. Jonathan Wild the Great

Sandra Вышивка №11/2011

Разбив ее жизнь. Часть 1

Это ведь так смешно, что, иногда, от человека остается только память и боль.– А твоя семья? Что с ней было не так?– У меня была идеальная семья, как будто с рекламы сока, – голос полный болезненной иронии. А меду слов прорывались смешки.– Куча кузин, племянниц, племянников. Ну, просто пример для подражания. Мать – домохозяйка, несколько детей, отец, пропадающий на работе. Все, как и должно быть.– По сюжеты должно быть, чтобы мать изменяла с садовником, а отец с секретаршей.Богдан рассмеялся с какой-то нежностью глядя на Магдалину. Или же с благодарностью.– Ну, моя семья немного отошла от сюжета. Мать была не столь горяча, для садовника. Зато отец компенсировал тем, что не только с секретаршей спал.– А мать отстирывала помаду от рубашек и делала вид, что все нормально?– Конечно, – весело хмыкнул мужчина.Бренди и темнота развязывали язык, ирония скрывала болезненность, а теплота чужого тела успокаивала и дарила какое-то доверие.Магдалина положила ноги на колени мужчины, он опустил руку на её щиколотку, медленно потирая большим пальцем.– Пока темно, – выдыхая дым, откинув голову, сказал Богдан, – нужно рассказать все самое эмоциональное. С рассветом уже не хочется.И фраза эта стала пророческой. Чем ближе был рассвет, тем реже мелькала в голосе болезненная ирония и тем чаще в комнате звучал глухой смех. И пусть темы уже были не столь животрепещущие, прекращать говорить не хотелось.И пусть оба уже хотели спать, пачка сигарет, и его, и её, уже закончились. Замолкать не хотелось.С рассветом Магдалина встала с дивана. Тепло чужого тела не хотелось терять. Место на щиколотке, что Богдан поглаживал, казалось горячим. Как будто там осталось клеймо, которое останется с ней навсегда, напоминая о Богдане.– Я побуду неправильной Золушкой. Если она уходила в полночь, я уйду на рассвете.– Какое время такие и Золушки.Магдалина от чего-то рассмеялась.– Дай мне номер и запиши мой, – глядя на девушку, сказал мужчина, – Иногда просто не хочется быть в одиночестве. На этот случай.– Будем друзьями по одиночеству?</section><section>Глава 5 Богдан предложит отвезти Магдалину, но она отказалась. Не хотелось разрушать атмосферу полного доверия и близости.– Прощание в машине разрушить все это, – сказала она, – я хочу уйти красиво. Так что прощай.На прощание она сжала его руку, чувствуя, как бусины его браслета щекочут кожу запястья.Вениамина не было дома и квартира казалась тоскливо одинокой.Девушка включила телефон. Несколько звонков от Вики и один от Вениамина, наверное, хотел предупредить, что его не будет дома.Девушка переоделась, умылась, надеясь смыть сонливость, и ушла с квартиры.На лестничной клетке позвонила подруге с работы, разбудив её, и сказала, что хочет встретиться. Та недовольно бурчала сонным голосом, но сказала, что приедет через час.Магдалина позволит Вениамину сделать вид, что он ночевал дома. Уйдет и вернется только тогда, когда он вернется.Она села за столик в кофейне напротив её подъезда возле окна, чтобы видеть вход в подъезд. В заведении практически никого не было. Лишь несколько сонных посетителей и скучающий бариста. Молодой мальчишка, наверняка, только закончил школу.Он с удовольствием воспользовался тем, что Магдалине не против разбавить его скуку и поболтать. Он ухватился за это, оживленно рассказывая забавные истории, готовя кофе. У него была очень живая мимика и сверкающие жизнерадостностью глаза.Он смотрел как-то восхищенно и, покраснев «за счет заведения» дал ей кекс.Магдалина улыбнулся, поблагодарив мальчишку, чувствуя его восхищенный взгляд, когда она возвращалась к своему столику у окна.Её подругу звали Слава, очаровательная девушка с умными зелеными глазами и уникальной верностью дружбе. Она пришла в кофейню через сорок минут после звонка, каким-то чудом успев собраться и дойти.Наверняка ведь была ужасно недовольной, что её врывают утром воскресенья с кровати. Бурчала, но спешила, едва ли не бежала, потому что понимала, что Магдалина её уже ждет и не хотела, чтобы та ждала даже лишнюю минуту.У неё слегка покраснели щеки из-за быстрой ходьбы, а непослушные волосы растрепались. Она едва ли не ворвалась в кофейню. Бросила пальто на стул рядом с Магдалиной и пошла делать свой заказ.А после она шумно упала рядом на стул, едва ли не залпом выпивая кофе.– Рассказывай, что у тебя случилось? И что с лицом? – она внимательно всмотрелась в лицо Магдалины, хмуря брови.В каждом её слове, интонации и жесте скользила забота.В случае Славы, дружба тоже любовь. Самая искренняя любовь. Намного более преданная и самоотверженная, чем то, что происходит между любовниками.– А что с лицом? – разглядывая милые веснушки, что покрывали нос подруги, спросила Магдалина.Слава казалась типичной отличницей. Божьим одуванчиков, что не способен обидеть даже муху.– Видно же по глазам, что не спала всю ночь.– Думаю, Вениамин влюблен в кого-то, перевела тему Магдалина, поворачиваясь к окну, – и эту ночь провел у этой девушки.– Ты уверена? Может что-то случилось?– А ты посмотри, – ухмыльнувшись, сказала Магдалина, кивнув в сторону своего подъезда.Она отхлебнула свой кофе, глядя на мужа, что шел домой. Слава тут же перевела на него взгляд, хмурясь.По каждому его движению и по задумчивому выражению лица было понятно, что он влюблен. Легкая улыбка, что иногда сменялась виновато нахмуренные бровями и поджатыми губами.– Ты поэтому не спала? – сочувственно спросила Слава, – Ждала всю ночь?– Нет, я ночевала у любовника. Так что скажу Вениамину, что ночевала у тебя. Будем оба лгать.– Любовник? – а в голое лишь удивление и не капли осуждения.Слава умела так по-дружески любить, что, чтобы не сделал тот, кого она любит она не испытывала ни капли осуждения. Этот человек был важнее всего. Наверное, именно такие люди, как Слава помогают спрятать труп, если ты кого-то убил и звонишь, надеясь на помощь.Она бы успокоила, а потом, может быть, даже взяла бы вину на себя. А если бы и не взяла, то весь срок наказания носила бы передачки и тратила все деньги на адвокатов, надеясь вытащить подругу с тюрьмы.– У тебя же его не было. Или это был секс на одну ночь?– Нет, секса не было.– Почему тогда любовник?– Чтобы быть любовниками не обязательно обнажать тело. Мне кажется секс не такая измена, как полностью обнаженная душа. Я говорила то, что никогда не говорила и не скажу Вениамину.Магдалина отвернулась от окна, закинув ногу на ногу. Она грела руки об чашку кофе, бросив взгляд на Славу. Та хмурилась и как-то задумчиво покусывала губы.Магдалину спрятала ласковую улыбку за кружкой. Это было мило, как ей казалось, то, что её подруга была оскорблена изменой Вениамина больше, чем сама Магдалина.Она выдохнула, переводя тему. Сейчас, не хотелось говорить о муже. Если игнорировать ситуацию, тогда не будут так часто приходить мысли, почему они продолжают эти отношения.Их любовь никогда не была поглощающей, сильной.Но она была. Как маленький огонек свечи – привязанность. Нежность и уважение.Её мать всегда говорила, что в отношениях самое важное – это уважение. И пусть Магдалина была согласна с этим, это было странно слышать от этой женщины. От женщины, в которой не было ни капли уважения к бывшему мужу, от той, которая всеми силами пытается стереть все воспоминания о нем.А ещё она забывает о том, что страсть – это безумие. Тогда уже не важно, кому ты причинишь боль. Полыхая огнем страсти единственное, что тебя волнует – это поцелуи, смех, стоны, прикосновение к коже.Полное безумие, в которое люди окунаются с головой. Растворяются в другом человеке.И почему-то к этому стремятся, возносят, как величайшее благо.Благо, что становишься так зависим от человека, что если он уйдет ты рассыплешься на части. Не способен собраться опять. Слишком подстроился к нему, слишком привык. Так сильно, что без него уже самостоятельно жить невозможно.Подруги замолчали и Магдалина перевела взгляд на баристу. Тот тут же отвернулся, смущённый, пойманный за подглядыванием.Девушка улыбнулась с какой-то нежностью.Подростковые влюбленности. Как ей казалось, были самыми очаровательными. Самые чистые влюбленности, не запятнанные ни меркантильности, ни заботами.– Подожди, – бросила она Славе, поднимаясь.Мальчишка тут же нервно закопошился, опустив взгляд. Наверное, подумал, что она захочет его отчитать, со смешком подумала Магдалина.– Ещё одно американо, пожалуйста, – улыбнувшись парню и опустив взгляд на его бейджик, сказал Магдалина, – Никита.– Да, конечно, – Никита тут же суетливо начал готовить кофе.– Давно работаешь в кофейне? – полюбопытствовала Магдалина, опершись об прилавок.– Уже месяца два, – поглядывая на неё, сказал парень.А Магдалина старалась не выдать своего желания рассмеяться. Только совсем юные мальчишки, так открыто и смущенно показывают свой интерес.– А я вот уже пару лет работаю в библиотеке. Имени ***, знаешь её? Она недалеко.– Да, знаю. Вот ваш американо, пожалуйста.– Спасибо, – отпив и положив деньги на прилавок, сказала Магдалина, – я, кстати, Магдалина. Будешь мимо проходить – заходи.– А, да, конечно, спасибо. И приятно познакомится, у Вас очень редкое имя.Девушка прикусила губу, опустив взгляд. Медленно выдохнула, пытаясь подавить смешок. Парнишка так забавно и одновременно очаровательно болтал. Она прежде не встречала, чтобы кто-то суетился даже в разговоре.– Мне тоже, пока-пока.Она взяла подругу под руку, выводя её с кофейни. Та забавно громко сопела, напоминала мопса. Впрочем, её ещё одно сходство с этой породой было в курносом, крупном носе.– Прекрати флиртовать с юнцами.– А кто флиртует? – слишком картинно удивилась Магдалина, от своей гиперболизированного удивления, ей самой было смешно.Слава смотрела на неё скептически, приподняв одну бровь. А осуждения во взгляде, как не было, так и не появилось.– Если тебе обидно, что твоему мужу до тебя дела нет – это не повод себя так вести.Магдалина слегка обижено нахмурилась, поджав губу. Когда тебя знают слишком хорошо и понимают скрытые мотивы становится совсем не весело. Она бы предпочла, чтобы о ней думали, как о беспринципной стерве, чем об обиженной женщине.</section><section>Конец ознакомительного фрагмента.Текст предоставлен ООО «ЛитРес».Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.</section>

Сорок второе августа

Полная версия

Другие книги автора: