Войти
Текст
отзывы: 0 | рейтинг: 0
Из жизни старого Смоленска
Алексей Владимирович Куйкин
Очерки из жизни губернского города Смоленска на основе документов фонда смоленской городской управы конца 19 начала 20 века.
Алексей Куйкин
Из жизни старого Смоленска
Из жизни Смоленской городской управы
Дела городского управления
Вторая половина 19 века, губернский город Смоленск, что привольно раскинулся по обоим берегам Днепра-Славутича. Из документов фонда смоленской городско управы можно узнать о думах и чаяньях его обывателей. По большей части желания горожан были крайне приземлённые, но все их приходилось разбирать выборным чинам городского самоуправления. Так, например, смоленская мещанка Елена Андреевна Тарасова, проживавшая в Рачевке, в январе 1884 года просила передать ей в аренду участок городской земли неподалёку от этой слободы. По рассмотрению дела выяснилось, что данный участок уже много лет арендует мещанин Гавриил Павлович Лосев. Лосева через пристава 2-й части обязали подпиской представить в управу документы на право пользования оной землёю. Гаврила документы принёс, в том числе и решение Рачевского сельского схода, из которого было видно, что арендовал он участок земли ещё до покупки такового городом у крестьян Рачевки. Деньги за аренду в кассу управы мещанин Лосев вносил исправно, и у городской управы не нашлось резонов отказать ему в аренде. Елену же Тарасову через полицейское управление уведомили, что её прошение решено оставить без удовлетворения. (ГАСО, фонд 65, опись 1, дело 987, листы 69, 71, 140)
В том же январе в управе рассматривали прошение крестьянки Богородицкой волости Софьи Демьяновны Прокофьевой. Лишившаяся зрения старушка, проживающая при Вознесенском монастыре, просила городскую управу о помощи в определении её по болезненному состоянию здоровья в городскую Пестрикова и Ланина богадельню. Управа отказала, так как по уставу оная богадельня учреждена для призрения обывателей города Смоленска. ((ГАСО, фонд 65, опись 1, дело 987, лист 72)
Через неделю городской голова опять же через полицмейстера обязал подпиской мещанина Боровского очистить проезд по проулку от Благовещенского шоссе мимо дома Щокотова. Проживавший в том доме Боровской, занимавшийся по жизни устройством памятников, намедни завалил проулок камнем, предназначенным для его работ, что крайне стеснило проезд. О чём было спешно донесено в управу неравнодушными горожанами. (ГАСО, фонд 65, опись 1, дело 987, лист 88)
А у управы ещё с прошлого 1883 года осталась большая головная боль. Князь Петр Петрович Друцкой-Соколинский-Ромейко-Гурко никак не может решить с оценочной комиссией от городской управы размер вознаграждения за переданный под строительство смоленского вокзала обществу Орловско-Витебской железной дороги участок земли. Всё как в той народной присказке, Ванька дома, Маньки нет, Манька дома, Ваньки нет. То представитель князя купец Град вынужден уехать из Смоленска по неотложным торговым делам, то призванного разрешить спор о цене вопроса смоленского губернатора вызывают в столицу. А голова болит у городского головы, князь Пётр Петрович известен своей скаредностью и несносным характером. (ГАСО, фонд 65, опись 1, дело 987, листы 86,87)
На картинке проект обжорного ряда. Строительство изначально городская управа собиралась проводить на Бассейной площади напротив домов Луковникова, Текоцкого и Чернова. Однако ж выяснилось, что при такой установке дом Луковникова, выходящий углом на площадь, окажется от обжорного ряда на расстоянии меньшем, чем требуется по закону. Перенос ряда в глубь площади становился неудобным для домовладельцев Чернова и Текоцкого. Смоленская Городская Управа посчитала удобным построить обжорный ряд на площади Толкучего рынка, фасадом напротив лавок купца Брюхова и задней линией к дому купца Клименкова.
Смета на строительство обжорного ряда, посчитанная городским архитектором Мейшером, изначально была на сумму 1 913 рублей 18 копеек. После проверки и пересчёта стоимость строительства уменьшилась до 1 563 рублей 10 копеек. На 1873 год Смоленская городская дума ассигновала городской управе на строительство обжорного ряда 1 111 рублей. 27 августа 1873 года смоленский купец Аким Иванович Фотин письменно объявил городской управе о желании построить обжорный ряд за 1 450 рублей из собственных материалов по разработанному проекту. Работы начались в сентябре месяце, а уже 24 декабря Фотин уведомил городскую управу об окончании работ по строительству обжорного ряда. Комиссия от управы выявила ряд недоделок, и с требованием об их устранении, приняла работы.
Места для торговли в новом обжорном ряду монтировали мещанин Егор Григорьев и крестьянин Смоленского уезда Егор Ефремов. Стоимость устройства двадцати четырёх торговых мест составила 30 рублей серебром. Оные места были распределены по жребию между торговцами по 3 рубля в месяц за аренду места. Ранее устроенным на толкучем рынке рундуки и будки для продажи готовой еды (построенные, надо сказать, за средства самих торговцев едой) по решению городской управы были снесены. Занимался этим тот же член управы Андреев совместно с городской полицией.
За устройство белой харчевни в обжорном ряду были проведены торги между смоленским купцом Павлом Александровичем Мачульским и штабс-капитаном Поповым, которого представлял его поверенный Марк Абрамович Алейников. Мачульский выиграл тендер, предложив арендную плату в 101 рубль в год. С ним был заключён договор аренды на два ближайших года. В начале 1875 года Мачульский написал жалобу в городскую управу. По его словам капитальная стена слева от входа в арендованное помещение отошла, что повлекло за собой опускание потолка и тот может в любой момент обрушиться. Городской архитектор с членом управы Андреевым обследовали харчевню и нашли, что стена отошла из-за «гуляния грунта». Была рассчитана смета на укрепление потолка и забивку чердачных перекрытий землёю за кошт управы. Претензий к Фотину не предъявляли.
15 октября 1874 года городская управа заключила договор на пристройку к обжорному ряду новых мест для торговли хлебом. За 80 рублей серебром новые места взялся построить согласно рисунку, представленному управой, крестьянин деревни Любково Цуриковской волости Никифор Семёнович Дударев. 3 декабря работы были окончены. (Гасо, фонд 65, опись 1, дело 63)
Члены управы принимали участие и в мероприятиях по оценке недвижимости смоленских купцов. Так, например, в мае 1872 года была проведена оценка двухэтажного каменного дома смоленского 2-й гильдии купца Степана Васильевича Котикова, который, если судить по составу оценочной комиссии, решил взять на откуп продажу алкоголя в Смоленске. Нам же этот протокол интересен ещё и в том ключе, что можно иметь представление о повседневной жизни смоленского купечества. 27 мая городской архитектор Смиригин, член городской управы Егоров, чиновник со стороны акцизного управления Боровской, городской аукционист Ермолай Зуев и помощник пристава 3-й части Смоленска Голенкин провели оценку дома купца Котикова, что на Ново-Московской улице в 3-й части губернского города. На участке в 395 квадратных саженей (около 1800 метров квадратных) выстроены двухэтажный каменный дом с каменною же пристройкою, каменный флигель в один этаж и деревянные надворные постройки. Участок Котикова по улице граничил с домом купца Семёна Яковлевича Ламыкина и огородом 2-й гильдии смоленского купца Михаила Константиновича Брюхова, а задней своей частью с огородом мещанки Марьи Малкиной. Крыши дома и флигеля крыты листовым железом, и выкрашены у дома зелёной, а у флигеля красной краской на масле. Вокруг крыш установлены водоотводные железные трубы с воронками и желобами. Под домом два подвала с каменными сводами и цементными полами. Подвалы эти оштукатурены и побелены, дверей в них 2 плотницкой работы на железных крюках и завесах. На первом этаже четыре лавки (одна отдана под питейный дом) с тремя капитальными стенами и двумя перегородками. Тут же устроены три амбара, одна кладовая и одна жилая комната. Все эти помещения оштукатурены и побелены. В лавках и жилой комнате двери деревянные на железных завесах, обиты с наружной стороны листовым железом. В жилой комнате русская печь с плитой.
На втором этаже дома десять комнат и два проходных коридора, две передних и кладовая. Стены и потолок оштукатурены и побелены, деревянные полы окрашены жёлтой краской на масле. По всему этажу 19 окон летними и зимними сосновыми рамами на железных петлях с медным прибором. Рамы окрашены той же жёлтой краской. Дверей на этаже 20, столярной работы, на железных шарнирных петлях, с медными прибором и замками. Окрашены жёлтой на масле краской. Печей герметических пять, с медными дверками, душниками, отдушниками и чугунными вьюшками. Печей русских с плитами и духовыми шкафами две. Железная печь с железным прибором одна. При доме чугунный балкон на железных кронштейнах. В третьем этаже пристройки к дому две жилых комнаты в пять окон с летними и зимними рамами. Стены и потолки оштукатурены и побелены, полы, две двери столярной работы и рамы выкрашены в жёлтый цвет масляной краской. Печей в пристройке две: русская и железная. В доме две лестницы, ведущие на верхние этажи. Из них одна каменная, с чугунными ступенями и решёткою, а другая деревянная, окрашенная жёлтой на масле краской.
Каменный одноэтажный флигель с деревянным мезонином заключает в себе шесть комнат, две передних и кухню. Во всех комнатах потолки и стены оштукатурены и побелены, полы простой плотницкой работы, окрашенные всё той же жёлтой масляной краской. Как и летние и зимние рамы тринадцати окон флигеля. Имеется одна голландская печь и две русских, причём одна из них с плитою и лежанкою. В мезонине имеются три комнаты с тремя окнами, обогреваемые одной голландской печью. Деревянная надворная постройка, крытая досками под гвоздь, заключает в себе два каретных сарая, сарай конюшенный и прачечную. По оценке комиссии дохода с дома с флигелем можно иметь до 2 120 рублей серебром в год. Ежегодный расход по дому составляет: 40 рублей серебром на страхование, 30 рублей серебром квартирной повинности, 30 рублей государственного квартирного налога и оценочного сбора 30 рублей серебром. На ремонт дома в год до 20 рублей серебром. Комиссией дом и флигель с дворовыми постройками оценены в 12 743 рубля серебром. (ГАСО, фонд 65, опись 1, дело 41, листы 5-8)
В июле 1884 года гласный городской думы смоленский купец Митрофан Федотович Дубасов подал в городскую думу нижеследующее заявление:
«Находящиеся на правом берегу Днепра в 3-й части города бульвары, от гостиницы «Железная дорога» и до портомойни, несколько лет содержаться крайне неопрятно, без присмотра, деревья высыхают, и подсадки не производиться. Ограда поломана и не исправляется и, кроме того, в некоторых места даже сваливают нечистоты. Вместо сгоревшего несколько лет назад ретирада (отхожего места), до сих пор не сделано нового более усовершенствованного, в таком многолюдном месте, через что распространяется по площади зловоние. Между тем, эти бульвары для заднепровского населения, не имеющего возможности жить на дачах, и, в особенности для детей, могли бы, по своей обширности, служить прекрасным место для гуляний.
В настоящее же время положительно семействам гулять там нельзя, по случаю происходящих там безобразий, от недосмотра, не только вечером, но и днём. А потому я имею честь обратиться в Смоленску городскую думу с настоящим заявлением: не найдёт ли дума возможным передать бульвары в моё личное заведывание и на следующих условиях:
1. На срок не менее 20 лет с ежегодной приплатой от города на сторожей и ремонт ограды и единовременной выплатой на постройку нового ретирада в конце бульвара около дома Ламыкина по обоюдному согласию.
2. Дозволить мне выстроить на бульваре деревянную будку для продажи минеральных вод и пива. Проекты чертежей, предполагаемой постройки, будут представлены особо, если в принципе дума согласиться на моё заявление.
3. Устраивать гуляния.
4. Все выстроенные здания по истечении срока поступают в пользу города.
5. Я со своей стороны обязуюсь привести означенные бульвары в надлежащий опрятный вид на всём протяжении, сделать хорошую ограду, поделать дорожки и в течение всего времени делать подсадку для покрытия берега Днепра зеленью, при условии, чтобы лес и дрова не причаливали против бульваров. Все три бульвара соединить между собою удобным проходом, в особенности около дома Павловой. Содержать в летнее время бульвары в чистоте и опрятности. Наём сторожей должен быть на всё время заведывания мною на мой счет.
При чём считаю нужным присовокупить: что, делая настоящее заявление, я желаю, чтобы были сделаны удобства для публики, а не из какой либо корыстной цели. М. Дубасов».
А вот гласные городской думы, в большинстве своём те самые смоленские купцы, прожженные циники, в прекраснодушие Митрофана Дубасова не поверили, и столь жирный кусок ему не достался. Да и денег в городской казне было не так уж и много, чтобы ежегодно что-то выплачивать на облагораживание Заднепровских бульваров. (ГАСО, фонд 65, опись 1, дело 987, листы 171,176,178)
В декабре того же года культурным развитием смоленской городской публики озаботился один из антрепренёров Пермского городского театра потомственный дворянин, свободный художник Александр Бонавентурович Турчевич, известный под сценическим псевдонимом Александр Борисович Глумов. Ссылаясь на свои обширные связи в театральной среде и большую опытность в деле театральной антрепризы, а также, желая принести посильную пользу обществу своими знаниями и практикой, сей деятель культуры, просил городскую управу передать ему в аренду смоленский городской театр. Турчевич упирал на то, что в его распоряжении на данный момент находится богатая библиотека и до пятидесяти перемен самых богатых и разнообразных декораций. Хвалился и своими постановками на сцене пермского театра, такими как «Сон в летнюю ночь» Вильяма нашего Шекспира и «За 80 дней вокруг света». В документах управы к сему заявлению нет даже резолюции, что указывает на то, что смоленское городское самоуправление данное обращении просто проигнорировало. (ГАСО, фонд 65, опись 1, дело 987, лист 637 )
Случалось, что городской управе приходилось рассматривать обращения горожан по вопросам, не входившим в компетенцию городского самоуправления. Ну не имела представления смоленская мещанка Анна Климентьевна Хон, куда нужно обращаться с земельными проблемами. В 1882 году прикупила она у краснинского мещанина Захара Корнеевича Пивоварова пустопорожний участок земли на Витебском шоссе близ вокзалов в третьей части губернского города. По документам участок имел одни размеры, а вот на поверку через два года оказалось, что по одной из сторон двух сажен не хватает. А по городскому уложению расстояние между постройками на смежных участках чётко определено, а посему мещанка Хон на своём участке выстроить желаемое строение не сможет. С этой бедой Анна Климентьевна и пошла в городскую управу. На что и получила ответ, что по законам Российской Империи на городскую управу не возложена проверка усадебных участков частных лиц. А свои проблемы мещанка Хон может решить только в судебном порядке. (ГАСО, фонд 65, опись 1, дело 987, листы 185,186)
В мае 1884 года подрядчик от городской управы Кривошеев проводил работу по ремонту Воскресенской улицы, в том числе и около усадьбы Павла Михайловича Грибоедова. После первого же сильного дождя Грибоедов заявил управе претензию, так как склон на его участке обрушился. Винил домовладелец в этом подрядчика Кривошеева, якобы при ремонте обрезавшего часть крутого склона, а через него и городскую управу. Направленный для разбирательства член городской управы И.П. Бекин, доложил городскому голове, что в обвале виноваты сильные дожди, а никаких признаков среза части склона он, Бекин, на месте не усмотрел. Через городское полицейское управление информация об этом была доведена до домовладельца Грибоедова, с присовокуплением при том, что на домовладельце лежит непосредственная ответственность за ограждение своего участка и защиты его любым известным способом от обвалов. (ГАСО, фонд 65, опись 1, дело 987, лист 280)
Случалось и так, что обращения горожан игнорировались управой по вполне банальной причине, по отсутствию денег в городской казне. Так церковный староста Петропавловской церкви коллежский асессор Брянцев в течение 1884 года два раза уведомлял управу о плачевном состоянии дороги от Большой Петропавловской улицы к Петропавловской церкви, и просил провести ремонт, предлагая использовать для насыпки нового дорожного покрытия кирпичный щебень, оставшийся у ограды Петропавловской церкви после сноса старой городской богадельни. Но чтобы нанять рабочих у управы не было средств. Дело с ремонтом тянулось до тех пор, пока тот же Брянцев не взял расходы по ремонту (60 рублей серебром) на себя. Вот тут уж управа быстренько всё организовала, организаторские способности у городских чиновников были выдающиеся. (ГАСО, фонд 65, опись 1, дело 987, листы 260, 261)
В том же 1884 году губернское правление запросило у городской управы сведения о том, не представляется ли возможным и удобным переход на отопление общественных зданий с дров на каменный уголь. Ибо Государю было подано ходатайство от съезда горнопромышленников с описанием резонов перехода на угольное отопление, в том числе и общественных зданий, в местностях, где минеральное топливо будет не дороже дровяного. Смоленская городская управа решила остаться «на дровах». (ГАСО, фонд 65, опись 1, дело 987, лист 340)
В декабре 1889 года смоленская городская дума выразила желание издать сборник постановлений от начала введения Городского Положения и на каждое последующее четырёхлетие отдельно. Заниматься изданием вызвался гласный городской думы Пётр Фёдорович Ланин. Он запросил у городской думы открытый лист для своего переписчика, который во время, назначенное городской администрацией, приходил бы в управу и снимал копии с журналов постановлений городской думы. Не встречая к оному препятствий, городская управа испросила разрешения у начальника губернии на печать сборника постановлений смоленской городской дмы за первое четырёхлетие от её образования в 103-х экземплярах. Один из них должен был быть представлен в цензурный комитет, один преподнесён губернатору, а один хранился бы в городской управе. Остальной тираж в 100 экземпляров должен был быть распродан обывателям через городскую управу, по цене, во что обойдётся издание каждого экземпляра. Расходы по изданию Ланин брал на себя, с возмещением средств за счёт продажи изданных сборников. В январе 1890 года Петр Фёдорович запросил у городской управы разрешения на продажу ему крови убиваемого на городских бойнях скота. Кровь он собирался использовать для удобрения земли в своём имении – сельце Рогачёве. Платы купец предложил управе 25 копеек за керосиновую бочку крови, весом от 12 до 15 пудов. Городской голова сей «гешефт» дозволил. (ГАСО, фонд 65, опись 1, дело 987, листы 12, 26)
Январь 1890 выдался для смоленской городской управы крайне насыщенным. По требованию инспектора Московского фабричного округа был составлен полный список всех заводов, фабрик и промышленных заведений города Смоленска. Приведём его здесь полностью:
Кожевенные заводы:
купца П.В. Филимонова, Петропавловская улица собственный дом
мещанина Л.П. Семёнова, Верхне-Рыбацкая улица
мещанина И.П. Янченкова, Средне-Рыбацкая улица
Кирпичные заводы:
наследников поручика П.Т. Пятницкого на Рославльском шоссе
купчихи П.Ф. Квасковой на Покровской горе
купчихи А.И Боровиковой у церкви Гурия, Симона и Авивы и на Рославльском шоссе
купца А.П. Ефременкова на Покровской горе
купца Н.С. Текоцкого на Покровке
мещанина Г.М. Матвиева на Краснинской дороге
мещанина Н.С. Абрамова
мещанина С.Д. Карцева
Изразцовые:
купца П.А. Будникова в 3-й части у тюремной церкви
мещанина Н. Карцева на Рачевке у Духовской церкви
мещанина Д.Д. Карцева на Рачевке у Окопной церкви
Мыловаренные:
купца Н.К. Рубцова на Старо-Московской улице
Восковые:
при Смоленском Вознесенском монастыре
купца Я.Я. Щокотова
мещанки М.Е Шевелёвой
Свечно-салльные:
купца Н.К. Рубцова на Старо-Московской улице
Алексей Владимирович Куйкин
Очерки из жизни губернского города Смоленска на основе документов фонда смоленской городской управы конца 19 начала 20 века.
Алексей Куйкин
Из жизни старого Смоленска
Из жизни Смоленской городской управы
Дела городского управления
Вторая половина 19 века, губернский город Смоленск, что привольно раскинулся по обоим берегам Днепра-Славутича. Из документов фонда смоленской городско управы можно узнать о думах и чаяньях его обывателей. По большей части желания горожан были крайне приземлённые, но все их приходилось разбирать выборным чинам городского самоуправления. Так, например, смоленская мещанка Елена Андреевна Тарасова, проживавшая в Рачевке, в январе 1884 года просила передать ей в аренду участок городской земли неподалёку от этой слободы. По рассмотрению дела выяснилось, что данный участок уже много лет арендует мещанин Гавриил Павлович Лосев. Лосева через пристава 2-й части обязали подпиской представить в управу документы на право пользования оной землёю. Гаврила документы принёс, в том числе и решение Рачевского сельского схода, из которого было видно, что арендовал он участок земли ещё до покупки такового городом у крестьян Рачевки. Деньги за аренду в кассу управы мещанин Лосев вносил исправно, и у городской управы не нашлось резонов отказать ему в аренде. Елену же Тарасову через полицейское управление уведомили, что её прошение решено оставить без удовлетворения. (ГАСО, фонд 65, опись 1, дело 987, листы 69, 71, 140)
В том же январе в управе рассматривали прошение крестьянки Богородицкой волости Софьи Демьяновны Прокофьевой. Лишившаяся зрения старушка, проживающая при Вознесенском монастыре, просила городскую управу о помощи в определении её по болезненному состоянию здоровья в городскую Пестрикова и Ланина богадельню. Управа отказала, так как по уставу оная богадельня учреждена для призрения обывателей города Смоленска. ((ГАСО, фонд 65, опись 1, дело 987, лист 72)
Через неделю городской голова опять же через полицмейстера обязал подпиской мещанина Боровского очистить проезд по проулку от Благовещенского шоссе мимо дома Щокотова. Проживавший в том доме Боровской, занимавшийся по жизни устройством памятников, намедни завалил проулок камнем, предназначенным для его работ, что крайне стеснило проезд. О чём было спешно донесено в управу неравнодушными горожанами. (ГАСО, фонд 65, опись 1, дело 987, лист 88)
А у управы ещё с прошлого 1883 года осталась большая головная боль. Князь Петр Петрович Друцкой-Соколинский-Ромейко-Гурко никак не может решить с оценочной комиссией от городской управы размер вознаграждения за переданный под строительство смоленского вокзала обществу Орловско-Витебской железной дороги участок земли. Всё как в той народной присказке, Ванька дома, Маньки нет, Манька дома, Ваньки нет. То представитель князя купец Град вынужден уехать из Смоленска по неотложным торговым делам, то призванного разрешить спор о цене вопроса смоленского губернатора вызывают в столицу. А голова болит у городского головы, князь Пётр Петрович известен своей скаредностью и несносным характером. (ГАСО, фонд 65, опись 1, дело 987, листы 86,87)
На картинке проект обжорного ряда. Строительство изначально городская управа собиралась проводить на Бассейной площади напротив домов Луковникова, Текоцкого и Чернова. Однако ж выяснилось, что при такой установке дом Луковникова, выходящий углом на площадь, окажется от обжорного ряда на расстоянии меньшем, чем требуется по закону. Перенос ряда в глубь площади становился неудобным для домовладельцев Чернова и Текоцкого. Смоленская Городская Управа посчитала удобным построить обжорный ряд на площади Толкучего рынка, фасадом напротив лавок купца Брюхова и задней линией к дому купца Клименкова.
Смета на строительство обжорного ряда, посчитанная городским архитектором Мейшером, изначально была на сумму 1 913 рублей 18 копеек. После проверки и пересчёта стоимость строительства уменьшилась до 1 563 рублей 10 копеек. На 1873 год Смоленская городская дума ассигновала городской управе на строительство обжорного ряда 1 111 рублей. 27 августа 1873 года смоленский купец Аким Иванович Фотин письменно объявил городской управе о желании построить обжорный ряд за 1 450 рублей из собственных материалов по разработанному проекту. Работы начались в сентябре месяце, а уже 24 декабря Фотин уведомил городскую управу об окончании работ по строительству обжорного ряда. Комиссия от управы выявила ряд недоделок, и с требованием об их устранении, приняла работы.
Места для торговли в новом обжорном ряду монтировали мещанин Егор Григорьев и крестьянин Смоленского уезда Егор Ефремов. Стоимость устройства двадцати четырёх торговых мест составила 30 рублей серебром. Оные места были распределены по жребию между торговцами по 3 рубля в месяц за аренду места. Ранее устроенным на толкучем рынке рундуки и будки для продажи готовой еды (построенные, надо сказать, за средства самих торговцев едой) по решению городской управы были снесены. Занимался этим тот же член управы Андреев совместно с городской полицией.
За устройство белой харчевни в обжорном ряду были проведены торги между смоленским купцом Павлом Александровичем Мачульским и штабс-капитаном Поповым, которого представлял его поверенный Марк Абрамович Алейников. Мачульский выиграл тендер, предложив арендную плату в 101 рубль в год. С ним был заключён договор аренды на два ближайших года. В начале 1875 года Мачульский написал жалобу в городскую управу. По его словам капитальная стена слева от входа в арендованное помещение отошла, что повлекло за собой опускание потолка и тот может в любой момент обрушиться. Городской архитектор с членом управы Андреевым обследовали харчевню и нашли, что стена отошла из-за «гуляния грунта». Была рассчитана смета на укрепление потолка и забивку чердачных перекрытий землёю за кошт управы. Претензий к Фотину не предъявляли.
15 октября 1874 года городская управа заключила договор на пристройку к обжорному ряду новых мест для торговли хлебом. За 80 рублей серебром новые места взялся построить согласно рисунку, представленному управой, крестьянин деревни Любково Цуриковской волости Никифор Семёнович Дударев. 3 декабря работы были окончены. (Гасо, фонд 65, опись 1, дело 63)
Члены управы принимали участие и в мероприятиях по оценке недвижимости смоленских купцов. Так, например, в мае 1872 года была проведена оценка двухэтажного каменного дома смоленского 2-й гильдии купца Степана Васильевича Котикова, который, если судить по составу оценочной комиссии, решил взять на откуп продажу алкоголя в Смоленске. Нам же этот протокол интересен ещё и в том ключе, что можно иметь представление о повседневной жизни смоленского купечества. 27 мая городской архитектор Смиригин, член городской управы Егоров, чиновник со стороны акцизного управления Боровской, городской аукционист Ермолай Зуев и помощник пристава 3-й части Смоленска Голенкин провели оценку дома купца Котикова, что на Ново-Московской улице в 3-й части губернского города. На участке в 395 квадратных саженей (около 1800 метров квадратных) выстроены двухэтажный каменный дом с каменною же пристройкою, каменный флигель в один этаж и деревянные надворные постройки. Участок Котикова по улице граничил с домом купца Семёна Яковлевича Ламыкина и огородом 2-й гильдии смоленского купца Михаила Константиновича Брюхова, а задней своей частью с огородом мещанки Марьи Малкиной. Крыши дома и флигеля крыты листовым железом, и выкрашены у дома зелёной, а у флигеля красной краской на масле. Вокруг крыш установлены водоотводные железные трубы с воронками и желобами. Под домом два подвала с каменными сводами и цементными полами. Подвалы эти оштукатурены и побелены, дверей в них 2 плотницкой работы на железных крюках и завесах. На первом этаже четыре лавки (одна отдана под питейный дом) с тремя капитальными стенами и двумя перегородками. Тут же устроены три амбара, одна кладовая и одна жилая комната. Все эти помещения оштукатурены и побелены. В лавках и жилой комнате двери деревянные на железных завесах, обиты с наружной стороны листовым железом. В жилой комнате русская печь с плитой.
На втором этаже дома десять комнат и два проходных коридора, две передних и кладовая. Стены и потолок оштукатурены и побелены, деревянные полы окрашены жёлтой краской на масле. По всему этажу 19 окон летними и зимними сосновыми рамами на железных петлях с медным прибором. Рамы окрашены той же жёлтой краской. Дверей на этаже 20, столярной работы, на железных шарнирных петлях, с медными прибором и замками. Окрашены жёлтой на масле краской. Печей герметических пять, с медными дверками, душниками, отдушниками и чугунными вьюшками. Печей русских с плитами и духовыми шкафами две. Железная печь с железным прибором одна. При доме чугунный балкон на железных кронштейнах. В третьем этаже пристройки к дому две жилых комнаты в пять окон с летними и зимними рамами. Стены и потолки оштукатурены и побелены, полы, две двери столярной работы и рамы выкрашены в жёлтый цвет масляной краской. Печей в пристройке две: русская и железная. В доме две лестницы, ведущие на верхние этажи. Из них одна каменная, с чугунными ступенями и решёткою, а другая деревянная, окрашенная жёлтой на масле краской.
Каменный одноэтажный флигель с деревянным мезонином заключает в себе шесть комнат, две передних и кухню. Во всех комнатах потолки и стены оштукатурены и побелены, полы простой плотницкой работы, окрашенные всё той же жёлтой масляной краской. Как и летние и зимние рамы тринадцати окон флигеля. Имеется одна голландская печь и две русских, причём одна из них с плитою и лежанкою. В мезонине имеются три комнаты с тремя окнами, обогреваемые одной голландской печью. Деревянная надворная постройка, крытая досками под гвоздь, заключает в себе два каретных сарая, сарай конюшенный и прачечную. По оценке комиссии дохода с дома с флигелем можно иметь до 2 120 рублей серебром в год. Ежегодный расход по дому составляет: 40 рублей серебром на страхование, 30 рублей серебром квартирной повинности, 30 рублей государственного квартирного налога и оценочного сбора 30 рублей серебром. На ремонт дома в год до 20 рублей серебром. Комиссией дом и флигель с дворовыми постройками оценены в 12 743 рубля серебром. (ГАСО, фонд 65, опись 1, дело 41, листы 5-8)
В июле 1884 года гласный городской думы смоленский купец Митрофан Федотович Дубасов подал в городскую думу нижеследующее заявление:
«Находящиеся на правом берегу Днепра в 3-й части города бульвары, от гостиницы «Железная дорога» и до портомойни, несколько лет содержаться крайне неопрятно, без присмотра, деревья высыхают, и подсадки не производиться. Ограда поломана и не исправляется и, кроме того, в некоторых места даже сваливают нечистоты. Вместо сгоревшего несколько лет назад ретирада (отхожего места), до сих пор не сделано нового более усовершенствованного, в таком многолюдном месте, через что распространяется по площади зловоние. Между тем, эти бульвары для заднепровского населения, не имеющего возможности жить на дачах, и, в особенности для детей, могли бы, по своей обширности, служить прекрасным место для гуляний.
В настоящее же время положительно семействам гулять там нельзя, по случаю происходящих там безобразий, от недосмотра, не только вечером, но и днём. А потому я имею честь обратиться в Смоленску городскую думу с настоящим заявлением: не найдёт ли дума возможным передать бульвары в моё личное заведывание и на следующих условиях:
1. На срок не менее 20 лет с ежегодной приплатой от города на сторожей и ремонт ограды и единовременной выплатой на постройку нового ретирада в конце бульвара около дома Ламыкина по обоюдному согласию.
2. Дозволить мне выстроить на бульваре деревянную будку для продажи минеральных вод и пива. Проекты чертежей, предполагаемой постройки, будут представлены особо, если в принципе дума согласиться на моё заявление.
3. Устраивать гуляния.
4. Все выстроенные здания по истечении срока поступают в пользу города.
5. Я со своей стороны обязуюсь привести означенные бульвары в надлежащий опрятный вид на всём протяжении, сделать хорошую ограду, поделать дорожки и в течение всего времени делать подсадку для покрытия берега Днепра зеленью, при условии, чтобы лес и дрова не причаливали против бульваров. Все три бульвара соединить между собою удобным проходом, в особенности около дома Павловой. Содержать в летнее время бульвары в чистоте и опрятности. Наём сторожей должен быть на всё время заведывания мною на мой счет.
При чём считаю нужным присовокупить: что, делая настоящее заявление, я желаю, чтобы были сделаны удобства для публики, а не из какой либо корыстной цели. М. Дубасов».
А вот гласные городской думы, в большинстве своём те самые смоленские купцы, прожженные циники, в прекраснодушие Митрофана Дубасова не поверили, и столь жирный кусок ему не достался. Да и денег в городской казне было не так уж и много, чтобы ежегодно что-то выплачивать на облагораживание Заднепровских бульваров. (ГАСО, фонд 65, опись 1, дело 987, листы 171,176,178)
В декабре того же года культурным развитием смоленской городской публики озаботился один из антрепренёров Пермского городского театра потомственный дворянин, свободный художник Александр Бонавентурович Турчевич, известный под сценическим псевдонимом Александр Борисович Глумов. Ссылаясь на свои обширные связи в театральной среде и большую опытность в деле театральной антрепризы, а также, желая принести посильную пользу обществу своими знаниями и практикой, сей деятель культуры, просил городскую управу передать ему в аренду смоленский городской театр. Турчевич упирал на то, что в его распоряжении на данный момент находится богатая библиотека и до пятидесяти перемен самых богатых и разнообразных декораций. Хвалился и своими постановками на сцене пермского театра, такими как «Сон в летнюю ночь» Вильяма нашего Шекспира и «За 80 дней вокруг света». В документах управы к сему заявлению нет даже резолюции, что указывает на то, что смоленское городское самоуправление данное обращении просто проигнорировало. (ГАСО, фонд 65, опись 1, дело 987, лист 637 )
Случалось, что городской управе приходилось рассматривать обращения горожан по вопросам, не входившим в компетенцию городского самоуправления. Ну не имела представления смоленская мещанка Анна Климентьевна Хон, куда нужно обращаться с земельными проблемами. В 1882 году прикупила она у краснинского мещанина Захара Корнеевича Пивоварова пустопорожний участок земли на Витебском шоссе близ вокзалов в третьей части губернского города. По документам участок имел одни размеры, а вот на поверку через два года оказалось, что по одной из сторон двух сажен не хватает. А по городскому уложению расстояние между постройками на смежных участках чётко определено, а посему мещанка Хон на своём участке выстроить желаемое строение не сможет. С этой бедой Анна Климентьевна и пошла в городскую управу. На что и получила ответ, что по законам Российской Империи на городскую управу не возложена проверка усадебных участков частных лиц. А свои проблемы мещанка Хон может решить только в судебном порядке. (ГАСО, фонд 65, опись 1, дело 987, листы 185,186)
В мае 1884 года подрядчик от городской управы Кривошеев проводил работу по ремонту Воскресенской улицы, в том числе и около усадьбы Павла Михайловича Грибоедова. После первого же сильного дождя Грибоедов заявил управе претензию, так как склон на его участке обрушился. Винил домовладелец в этом подрядчика Кривошеева, якобы при ремонте обрезавшего часть крутого склона, а через него и городскую управу. Направленный для разбирательства член городской управы И.П. Бекин, доложил городскому голове, что в обвале виноваты сильные дожди, а никаких признаков среза части склона он, Бекин, на месте не усмотрел. Через городское полицейское управление информация об этом была доведена до домовладельца Грибоедова, с присовокуплением при том, что на домовладельце лежит непосредственная ответственность за ограждение своего участка и защиты его любым известным способом от обвалов. (ГАСО, фонд 65, опись 1, дело 987, лист 280)
Случалось и так, что обращения горожан игнорировались управой по вполне банальной причине, по отсутствию денег в городской казне. Так церковный староста Петропавловской церкви коллежский асессор Брянцев в течение 1884 года два раза уведомлял управу о плачевном состоянии дороги от Большой Петропавловской улицы к Петропавловской церкви, и просил провести ремонт, предлагая использовать для насыпки нового дорожного покрытия кирпичный щебень, оставшийся у ограды Петропавловской церкви после сноса старой городской богадельни. Но чтобы нанять рабочих у управы не было средств. Дело с ремонтом тянулось до тех пор, пока тот же Брянцев не взял расходы по ремонту (60 рублей серебром) на себя. Вот тут уж управа быстренько всё организовала, организаторские способности у городских чиновников были выдающиеся. (ГАСО, фонд 65, опись 1, дело 987, листы 260, 261)
В том же 1884 году губернское правление запросило у городской управы сведения о том, не представляется ли возможным и удобным переход на отопление общественных зданий с дров на каменный уголь. Ибо Государю было подано ходатайство от съезда горнопромышленников с описанием резонов перехода на угольное отопление, в том числе и общественных зданий, в местностях, где минеральное топливо будет не дороже дровяного. Смоленская городская управа решила остаться «на дровах». (ГАСО, фонд 65, опись 1, дело 987, лист 340)
В декабре 1889 года смоленская городская дума выразила желание издать сборник постановлений от начала введения Городского Положения и на каждое последующее четырёхлетие отдельно. Заниматься изданием вызвался гласный городской думы Пётр Фёдорович Ланин. Он запросил у городской думы открытый лист для своего переписчика, который во время, назначенное городской администрацией, приходил бы в управу и снимал копии с журналов постановлений городской думы. Не встречая к оному препятствий, городская управа испросила разрешения у начальника губернии на печать сборника постановлений смоленской городской дмы за первое четырёхлетие от её образования в 103-х экземплярах. Один из них должен был быть представлен в цензурный комитет, один преподнесён губернатору, а один хранился бы в городской управе. Остальной тираж в 100 экземпляров должен был быть распродан обывателям через городскую управу, по цене, во что обойдётся издание каждого экземпляра. Расходы по изданию Ланин брал на себя, с возмещением средств за счёт продажи изданных сборников. В январе 1890 года Петр Фёдорович запросил у городской управы разрешения на продажу ему крови убиваемого на городских бойнях скота. Кровь он собирался использовать для удобрения земли в своём имении – сельце Рогачёве. Платы купец предложил управе 25 копеек за керосиновую бочку крови, весом от 12 до 15 пудов. Городской голова сей «гешефт» дозволил. (ГАСО, фонд 65, опись 1, дело 987, листы 12, 26)
Январь 1890 выдался для смоленской городской управы крайне насыщенным. По требованию инспектора Московского фабричного округа был составлен полный список всех заводов, фабрик и промышленных заведений города Смоленска. Приведём его здесь полностью:
Кожевенные заводы:
купца П.В. Филимонова, Петропавловская улица собственный дом
мещанина Л.П. Семёнова, Верхне-Рыбацкая улица
мещанина И.П. Янченкова, Средне-Рыбацкая улица
Кирпичные заводы:
наследников поручика П.Т. Пятницкого на Рославльском шоссе
купчихи П.Ф. Квасковой на Покровской горе
купчихи А.И Боровиковой у церкви Гурия, Симона и Авивы и на Рославльском шоссе
купца А.П. Ефременкова на Покровской горе
купца Н.С. Текоцкого на Покровке
мещанина Г.М. Матвиева на Краснинской дороге
мещанина Н.С. Абрамова
мещанина С.Д. Карцева
Изразцовые:
купца П.А. Будникова в 3-й части у тюремной церкви
мещанина Н. Карцева на Рачевке у Духовской церкви
мещанина Д.Д. Карцева на Рачевке у Окопной церкви
Мыловаренные:
купца Н.К. Рубцова на Старо-Московской улице
Восковые:
при Смоленском Вознесенском монастыре
купца Я.Я. Щокотова
мещанки М.Е Шевелёвой
Свечно-салльные:
купца Н.К. Рубцова на Старо-Московской улице
Другие книги автора:
Популярные книги
